Даниил Алексеев - Корона Славии

— Ну, допустим, я так и сделаю. А что дальше? Стать крестьянкой или торговать на базаре сукном?!

— Вы можете так же жить во дворце, ведь Вы — вдовствующая королева.

— Меня здесь все ненавидели, но терпели, пока я была супругой монарха. А когда вы станете королём, женитесь, я вообще буду здесь лишней. Уже сейчас все на меня бросают косые взгляды, запугивают и шантажируют. Единственный человек, которому я доверяю — это моя служанка.

— Сочувствую. Но объясните тогда, чего вы хотите? Можете жить за счёт казны и не во дворце или можете вернуться домой к отцу.

— Я вам уже говорила, что у меня нет здесь друзей. Даже те, кто заявлял мне о своей преданности, любили королеву, а не Намилу. Если я буду жить в Славии за счёт казны, меня назовут нахлебницей и ещё сильнее возненавидят. Я не смогу жить в чужой стране, где все испытывают ко мне только ненависть. Вы говорите, что я могла бы вернуться на родину, но отцу я нужна здесь, а не дома. Моё присутствие в Славии позволяет ему вмешиваться в её внутренние дела…

— Но, чёрт возьми! — не выдержал Аромир. — Вы же знали, на что идёте, когда стали женой моего отца!

— Ах, принц! Мне сейчас двадцать лет, а во время подписания Вечного Мира было всего пять, но уже тогда моя судьба была предрешена! По одному из секретных дополнений к договору был запланирован этот брак. Ещё девчонкой я стала супругой вашего отца, была увезена в чужую страну. Принц, я на два года младше вас, а стало быть, могла годиться ему в дочери! Я никогда не любила его и не могла любить! Этот брак был заключён помимо моей воли, я была лишь пешкой в политической игре моего отца!

— Искренне сочувствую. Но что же конкретно вы можете предложить? Быть может, как и наш министр иностранных дел Ладич, хотите, чтобы я женился на вас?

— Я уже была один раз замужем поневоле и не хочу второго. Вы тоже, наверное, думаете, что я обольстила вашего отца. Но подумайте сами, могла ли я это сделать в детском возрасте?

— Простите, я не хотел вас обидеть. Но скажите, если отец вам чужой, то как же ваша мама?

— Дело в том, принц, что герцогиня Грэтта — моя мачеха. Моя настоящая мама умерла, когда я была совсем маленькой. Я почти не помню её.

— Извините, я не знал. Моя мама тоже умерла, когда мне не было и года, пятнадцать лет назад я потерял единственную сестру, а месяц назад лишился отца. Так что я вас очень понимаю.

Повисла неловкая пауза. Кто бы мог подумать, что с мачехой может быть общая боль? Пожалуй, она страдала не меньше, чем он. Более того, Намила тоже в каком-то смысле жертва проклятого Блекстера! Вот только что же теперь делать?!

— Простите, я был несправедлив к вам, но судьба сделала всё возможное, чтобы мы стали врагами, — прервал затянувшееся молчание Аромир. — Меня практически все, кроме канцлера и министра иностранных дел, убеждали посадить вас в башню и короноваться. Однако я не мог этого сделать, ведь вы не совершили никакого преступления. Вот если бы вы организовали на меня покушение или переворот, тогда другое дело. Но теперь я уже никогда не смогу сделать этого — вы и так много перестрадали в жизни. До этой встречи я считал вас если не врагом, то противником, соперником и был в трудном положении. Сейчас вы уже точно не враг и не соперник… Но я теперь совершенно не знаю, как выбраться из этого королевского пата. Что бы вы сделали на моём месте?

— Ах, принц! Я чувствую себя маленькой и беззащитной в мире, где всё ополчилось против меня. Я полагаюсь на вашу мудрость и благородство, потому что больше мне надеяться не на что.

— Хорошо. Я приложу все силы, чтобы найти какой-нибудь выход, а сейчас разрешите откланяться.

Аромир поклонился и вышел. Первым, кого он встретил по дороге к своим покоям, был, естественно, Хихо. Веселин пытался шутить, но в данный момент у него не особо получалось. Принц чувствовал, что Хихо волнует его беседа с мачехой. Однако по пути он не обмолвился о ней ни словом. Лишь оказавшись за надёжно запертой дверью, Аромир излил шуту душу. Хихо слушал молча и очень внимательно. Когда принц закончил свой рассказ, Веселин подытожил:

— Вот уж действительно — королевский пат. Не знаю, пешка королева Намила или ферзь, но ясно одно: нужно искать ход конём!

Когда ребята немного пришли в себя от потрясения, первой заговорила Надя:

— Слушай, Ваня, всё, что произошло с нами, было на самом деле или это шутки Лихого овражка?

Парень хмуро растирал затёкшие от верёвок руки. Некоторые легко отделались, а ему, как всегда, досталось по полной программе! Конечно, для кое-кого всё было лёгкой прогулкой на лошадке или занимательным сном! И тут он вспомнил, что досталось не ему одному. Пострадал и богатырь, не говоря уже о пернатом гонце. Птице ещё повезло, будь поточнее арбалетчики — и ей крышка.