Терри Пратчетт - Эрик

– ОДИН ШАНС НА МИЛЛИОН, – ответил Смерть. – У НЕГО ЕСТЬ РОВНО ОДИН ШАНС НА МИЛЛИОН.

– О-о, – с неимоверным облегчением произнес казначей. – Слава богам! Вернее, какая жалость! – Он заметно приободрился. – Конечно, эти его вопли, они очень беспокоят нас… Но он ведь долго не протянет, да? К нашему огромному сожалению, разумеется.

– МОЖЕТ, И ТАК, – вежливо откликнулся Смерть. – САМО СОБОЙ, Я МОГУ ОТВЕТИТЬ БОЛЕЕ ОПРЕДЕЛЕННО, ОДНАКО ВРЯД ЛИ ВЫ ЗАХОТИТЕ, ЧТОБЫ У МЕНЯ ВОШЛО В ПРИВЫЧКУ ВЫНОСИТЬ ОКОНЧАТЕЛЬНЫЕ СУЖДЕНИЯ В ДАННОЙ ОБЛАСТИ.

– Что ты, что ты, не беспокойся! – торопливо забормотал казначей. – Вот и ладненько. Что ж, огромное спасибо. Бедняга Ринсвинд. Вот ведь жалость… Однако мы ничего не можем поделать. Наверное, стоит относиться к подобным вещам философски.

– ВОЗМОЖНО.

– Не будем тебя больше задерживать, – раскланялся казначей.

– СПАСИБО.

– До свидания.

– ЕЩЕ УВИДИМСЯ.

Вопли прекратились еще до завтрака, но единственным, кто расстроился по этому поводу, был библиотекарь. Ринсвинд был его помощником и другом и никогда не отказывался очистить ему банан. А еще он как никто другой умел «делать ноги». Поймать Ринсвинда было очень нелегко.

Однако было и другое объяснение тому, почему суматоха вдруг улеглась.

Может, имело место то самое необычное стечение обстоятельств, о котором упомянул Смерть?

И необычное стечение обстоятельств действительно имело место.

Один шанс на миллион сработал – как всегда. Дело все в том, что как раз в тот момент кое-кто кое-что замыслил и подыскивал себе нужный инструмент.

И ему под руку подвернулся Ринсвинд.

Совершенно идиотское стечение обстоятельств.

Итак, Ринсвинд открыл глаза. Над ним был потолок. Если же все-таки это пол, то он серьезно влип.

Но пока все нормально…

Он осторожно ощупал поверхность, на которой лежал. Она была шероховатой – читай, деревянной, – с редкими дырками от гвоздей. Нормальная человеческая поверхность.

Его уши уловили потрескивание огня и какой-то булькающий звук, исходящий из неизвестного источника.

Нос, которому показалось, что его оставили не у дел, поторопился доложить о витающем в воздухе запахе серы.

Ладно. Ну и что он, Ринсвинд, может из всего этого вынести? Он лежит на грубом деревянном полу в освещенной огнем комнате, в которой что-то булькает и испускает запах серы. Ринсвинд, пребывающий сейчас в несколько отрешенном, дремотном состоянии, был очень доволен результатами этого дедуктивного процесса.

Так, что еще?

Ах да…

Он открыл рот и заорал. Он вопил, вопил и вопил.

Стало чуточку лучше.

Ринсвинд полежал еще немного. Сквозь ворох завалявшегося в его памяти хлама проглянуло воспоминание о том, как он, будучи еще совсем маленьким мальчиком, лежал по утрам в постели, разделяя проходящее время на все более крошечные кусочки, дабы оттянуть тот ужасный миг, когда ему придется встать и начать разбираться с жизненными проблемами – такими, как: кто он, где он и почему.

– Кто ты такой? – вопросил какой-то голос, раздавшийся на самой границе его сознания.

– Гм, я как раз подошел к этому вопросу, – пробормотал Ринсвинд.

Он приподнялся на локтях, и комната, чуть покачавшись, понемногу приобрела четкие очертания.

– Предупреждаю, – продолжал голос, который, похоже, доносился из-за стола, – меня защищает множество могущественных амулетов.

– Замечательно, – отозвался Ринсвинд. – Хотел бы я сказать то же самое о себе.

Он начал различать отдельные детали. Это была длинная комната с низким потолком, один конец которой был целиком занят огромным камином. Вдоль одной из стен тянулась лавка с разнообразной стеклянной посудой, по-видимому изготовленной пьяным и к тому же страдающим икотой стеклодувом. За причудливыми изгибами стекла пенилась и пузырилась разноцветная жидкость. С вбитого в потолок крюка расслабленно свисал скелет. Рядом из стены торчала жердочка, к которой кто-то прибил птичье чучело. Какие бы грехи ни совершила эта птица при жизни, она всяко не заслуживала того, что сделал с ней таксидермист.

Потом взгляд Ринсвинда упал на пол. Правда, до его взгляда туда падало много чего еще. И только вокруг волшебника кто-то разгреб осколки разбитого стекла и перевернутые реторты, освобождая место для…

Магического круга.

Круг был нарисован очень тщательно. Тот, кто водил мелом по полу, был хорошо осведомлен о том, что истинная цель этого круга – разделить вселенную на две части: внутри и снаружи.