Терри Пратчетт - Эрик

– Э-э… привет, – нараспев проговорил он с таким видом, будто кто-то терпеливо отрепетировал с ним этот текст при помощи раскаленного докрасна железного прута. – Меня зовут Урглефлогга, я Исчадие Ада, и сегодня я приветствую вас здесь… Это великая честь первым препроводить вас в наши роскошно отделанные…

– Погоди-ка минутку, – встрял Ринсвинд.

– …Все для вашего удобства… – громогласно вещал Урглефлогга.

– Тут что-то не так, – заметил Ринсвинд.

– …Внимание к пожеланиям, высказанным клиентами… – стоически продолжал демон.

– Эй, ты меня слышишь? – окликнул Ринсвинд.

– …Как можно более приятным, – закончил Урглефлогга. Где-то в глубине его жвал раздался звук, похожий на вздох облегчения. Только теперь демон обратил внимание на волшебника. – Да? Что?

– Где мы очутились? – спросил Ринсвинд.

Демон сияюще улыбнулся несколькими ртами.

– Во! Робей, смертный!

– Что? Воробей? Мы внутри птицы?

– Я хотел сказать, тряситесь и трепещите, смертные, – поправился демон, – ибо вы приговорены к вечной… – Он опять прервался и тихо заскулил, а потом начал по новой: – Вы пройдете период исправительной терапии, – демон буквально выплевывал каждое слово, – который мы надеемся сделать как можно более поучительным и приятным. Вы клиент, и ваше слово для нас закон.

Демон посмотрел на Ринсвинда несколькими глазами и уже более нормальным голосом добавил:

– Ужасно, правда? Но я тут ни при чем. Если бы все зависело от меня, гореть бы вам по старинке в этой, как ее, геенне огненной.

– Это, стало быть, и есть Ад? – поинтересовался Эрик. – Я видел картинки.

– Тут ты прав, – отозвался демон на какие-то собственные мысли, усаживаясь или, по крайней мере, складываясь крайне замысловатым образом. – Персональное обслуживание – вот что было раньше. Люди знали, что мы проявляем к ним интерес, что они не просто человеческие массы, а… ну, в общем, жертвы. У нас были древние традиции. Но ему до этого никакого дела нет. Впрочем, что я вам рассказываю о моих бедах? У вас собственных проблем хватает – учитывая то, что вы мертвы и находитесь здесь. Кстати, вы случайно не музыканты?

– Вообще-то, мы даже не мерт… – начал Ринсвинд.

Демон, не обращая на него внимания, поднялся на ноги и, приглашающе махнув рукой, тяжеловесно затопал по промозглому коридору.

– Будь вы музыкантами, ваше пребывание здесь было бы по-настоящему неприятным. В смысле, куда более неприятным. Местные стены весь день напролет исполняют музыку, по крайней мере он называет это музыкой, причем, заметьте, я ничего не имею против хорошего мотивчика, под который можно повопить вволю, но тут-то все по-другому, а сам говорил, вы у меня будете слушать самые лучшие мелодии, так почему же нам ставят эту белиберду, которая звучит так, словно кто-то врубил пианино на всю громкость, а сам сбежал?

– Послушай, я хочу объяс…

– И эти горшки с цветами. Поймите меня правильно: мне нравится, когда в доме растет какая-нибудь зелень. Но кое-кто из ребят считает, что эти растения ненастоящие, а я и говорю: да быть такого не может, никто в здравом уме не станет изготавливать растение, которое выглядит как темно-зеленая кожа и пахнет будто дохлый ленивец. Однако он утверждает, что эти цветочки придают нашей конторе открытый и дружественный вид. Открытый и дружественный вид! Садоводы-любители, не в силах снести это зрелище, рыдают в голос! Честно говорю, они сами мне признавались: после этих цветочков те пытки, которым мы подвергали их впоследствии, они принимали с благодарностью!

– Нас вообще-то нельзя причислить к… – опять начал было Ринсвинд, пытаясь втиснуть эти слова в краткую паузу в нескончаемом монологе демона, но опять опоздал.

– Вот кофейный автомат, спору нет, это хорошая штука. Раньше мы всего-навсего топили людей в озерах кошачьей мочи, а не заставляли их покупать ее чашками.

– Мы вовсе не мертвы! – крикнул Эрик.

Урглефлогга, вздрогнув, остановился.

– Да ладно тебе, – наконец возразил он. – Мертвее не бывает, иначе вас бы тут не было. Чтобы живой человек по собственной воле заявился сюда? Ерунда. Он не выдержит здесь и пяти минут. – Демон открыл несколько ртов, явив взору богатый выбор клыков, и добавил: – Хы-хы, да если бы я поймал тут, внизу, кого-нибудь живого…

Недаром Ринсвинду в течение стольких лет удавалось выжить в параноидальных хитросплетениях, характеризующих жизнь Незримого Университета. В Аду он чувствовал себя почти как дома. Его инстинкты работали с невероятной четкостью.