Александр Рудазов - Призрак [litres]

– Иванов, Марков, Чугуев, Сергиевский!.. – раздался гневный окрик. – Я вас, [цензура], предупреждал, нет?!

Данилюк торопливо вырвался из ослабшей хватки, отскочил как можно дальше. Его нежданный спаситель стоял в десятке шагов и целился из пистолета.

Это, несомненно, тоже был призрак. Хмурый немолодой дядька в потрепанной милицейской форме старого образца. Голодный дух при виде его зашипел, злобно огрызнулся, дернулся навстречу – но получил еще пулю и отшатнулся.

– Вы у меня уже вот где сидите, уроды! – рявкнул милиционер, проводя ладонью по горлу.

– Начальник, мы жрать хотим!.. – издал многоголосый вой монстр. – Жрать, жрать, хотим жрать!.. Дай, дай, еды, хотим, хотим!..

Милиционер в ответ выстрелил еще раз. Кошмарный дух вздрогнул, зарокотал, выпустил несколько десятков ног и боком-боком уполз в заросли. Походил он при этом на огромного фантасмагоричного краба.

– Жив, цел? – коротко спросил милиционер, убирая пушку. – Подрать не успели?

– Вроде не сильно, – с сомнением ответил Данилюк, ощупывая покусанные места. Те странным образом ныли, и было холодно.

– Жить будешь, – вынес вердикт милиционер, тоже осмотрев укусы. – Хотя нет, жить-то, конечно, не будешь, но… ну ты понял. Фамилия твоя как?

– Данилюк я, Алексей.

– Черкасский, Арсений, – сунул руку милиционер. – Дата и причина смерти?

– Двадцать четвертого… нет, двадцать пятого февраля. ДТП.

– Это уж три месяца почти, – присвистнул милиционер. – Почему здесь до сих пор?

– Дык… а где мне быть-то? – растерянно ответил Данилюк.

– Ясненько. Не пришел за тобой никто?

– Не пришел вот…

– Проблема. Что делать планируешь?

– Да… пока не решил.

– Не решил, значит… Но ты сам вообще как хочешь – уйти или остаться?

– А что лучше?

– Лучше, хуже… тут дело вкуса, старичок. Я на той стороне сам не был, что там и как, не знаю. Но большинство уходит.

Милиционер уселся на скамеечку и достал пачку сигарет. Вытряхнул одну, сунул в зубы – на кончике сам собой зажегся огонек. Данилюк, раньше не видевший курящих призраков, смотрел на это с интересом.

Удивиться, разумеется, не удивился. Если есть призрачная еда, почему не быть призрачным сигаретам? Данилюк, в свою очередь, кинул в рот жвачку, предложил и Черкасскому, но тот мотнул головой.

– Не куришь? – спросил он.

– Нет, спасибо, – ответил Данилюк.

– Правильно, вредная привычка… хотя теперь не вредная, конечно. Ладно. Ты смотри, старичок, уходить или оставаться – это тебе самому решать, конечно. Но если останешься – по улицам внимательней ходи. Банда Иванова и Маркова здесь не единственная. И даже не самая опасная.

– Они тоже голодные духи? – уточнил Данилюк.

– Духи. Голодные. Они… оно, скорее, а не они. Их как бы много… но как бы и один. Суперпожиратель. Если снова завидишь такого хоть издали – беги сразу же.

Данилюк кивнул. Он от души надеялся, что больше с таким монстром не встретится. Ему хватало и обычных голодных духов.

– Учту. Но я бы все-таки предпочел уйти… куда там все уходят, – высказался Данилюк.

– Ясненько. Законное желание. Что именно тебе мешает?

– Э-э-э… да вот кабы знать.

– Ясненько, – затянулся сигаретой милиционер. – Ну смотри, старичок. Призракам тут быть не положено. Для них другие места предназначены. И по эту сторону люди остаются в трех случаях. Первый, самый частый – отказники. Эти уйти могут, но не хотят. Их держит какое-то сильное чувство. Они что-то тут оставили, что-то не закончили… или просто очень боятся идти дальше. Вот именно такие становятся блуждающими призраками, шляются везде, ноют, портят жизнь себе и другим. Иногда перерождаются в голодных духов.

– Не, я не из таких, – поспешил заверить Данилюк. – Надеюсь…

– Да, у тебя скорее второй вариант. Ошибка в системе. Никто за тобой не пришел, врата не открылись, и ты… застрял. Такое пореже бывает, но бывает. У них там, иже еси на небеси, тоже, как я понял, накладки всякие бывают, сбои, а то и просто косяки. Потерял кто-нибудь твою бумажку, не в том месте галочку поставили, вот про тебя и забыли.

– Обидно, – вздохнул Данилюк. – А третий случай какой?

– А третий – мой, – ткнул себя в грудь милиционер. – Остаться добровольно, чтобы… ну, типа работать. Называется – бодхисатва.

– Чего?.. – не понял Данилюк.

– Чего-чего… Не тупи. Бодхисатва я. Есть такое слово.

– Э-э-э… а вы что, буддист?

– Почему?

– Ну… это же из буддизма что-то, нет?.. – почесал в затылке Данилюк. – Я слышал где-то…