Татьяна Воробьева - Герцог Корольков

– Ага, – радостно подумал Корольков – хоть кого-то знаю, как зовут, а то нахожусь здесь как шпион, все меня знают, а я нет.

– Слушаю вас, монсеньор, – сказал Георг и смиренно опустил голову.

– Объясни мне, как мальчик очутился один в лесу? Что с ним произошло? Почему он прискакал, как израненный? Мои лекари не нашли на нём никаких ранений, лишь пару синяков и шишек. Что, вообще, происходит? – «терминатор» грозно уставился на Георга.

– Господин герцог, – начал Георг.

– Так, ещё один герцог, здесь все, что ли друг друга так называют? – подумал Вовка.

– Ваш сын растёт храбрым воином, и любое моё вмешательство в его личную жизнь вызывает в нём бурю протеста, – продолжил Георг.

– Вон оно что, оказывается этот «терминатор» мой папочка. Ничего себе, папаня. – Вовка от удивления даже почесал затылок и сразу вспомнил своего отца в его любимой майке, в трико, с пузырями на коленях и в шлёпанцах на босую ногу. Сравнение было ни в пользу последнего, – интересно, а как мне его называть? Мой господин, отец, папа, папаня, батя? Да, как я его должен называть?

Неожиданно Вовкины размышления были прерваны грозным голосом герцога:

– Вольдемар, я задал тебе вопрос и жду на него ответа!

– Вопрос, какой вопрос? – испуганно запричитал Вовка.

Герцог нахмурил брови и хотел сказать ещё что-то грозное, но тут за Вовку вступился Георг:

– Монсеньор, Вольдемар сильно ушибся и видимо головой, поэтому ведёт себя немного странно. Будьте с ним помягче.

– Ударился головой? – грозный герцог сразу как-то обмяк, и из его речи исчезли ледяные нотки. – Мальчик мой, как? Как это произошло?

– Да я не помню. Шёл, шёл, вдруг бах-бабах и всё, – залепетал Вовка.

– Бах-бабах? – удивился герцог. Что значит бах-бабах?

– Вот видите, монсеньор, он сам на себя не похож, а в лесу, вообще, заявил, что видит лошадь первый раз в жизни и ездить на ней не умеет. Это он-то не умеет, тот, который ездит на лошадях с двух лет.

– С двух лет?! – невольно вырвалось у Вовки. – Я езжу на лошадях с двух лет? Может, я ещё и из автомата Калашникова умею метко стрелять из обеих рук?

После этих слов лица присутствующих вытянулись. Герцог со страхом пощупал Вовкин лоб:

– Жара нет, но явно бредит. Лекаря, срочно позовите лекаря! – закричал он.

Мгновенно, как чёрт из коробки, появился лекарь: маленький, щупленький, лысенький, с острой бородкой, настоящий доктор Айболит!

– Смотрите, Айболит! – засмеялся Вовка.

– Где болит? Что болит? Говори скорее, – занервничал герцог.

– Да ничего у меня не болит. Этот ваш лекарь, просто вылитый Айболит из детской сказки, вот я и развеселился, – добродушно сказал Корольков.

– Яков, – грозно прорычал герцог. – Сделайте же что-нибудь! У мальчика бред!

Лекарь засуетился, стал щупать у Вовки пульс, смотреть в глаза, трогать голову, затем пожал плечами и сказал:

– Монсеньор здоров. У него всё в порядке, просто ему необходимо немного полежать, и всё встанет на свои места.

– Ты уверен? – сердито переспросил герцог.

– Понимаете ли, голова это такое вместилище разума, что трудно сказать, какие процессы в ней происходят, но одно могу сказать точно, физически ваш сын здоров, а вот умственно, – лекарь возвёл глаза к небу. – На всё воля Божья.

– И всё? Это всё, что ты можешь сделать? – мрачно спросил герцог.

– К сожалению, что касается головы, то здесь медицина бессильна. Будем ждать, – пролепетал лекарь.

– Вон! Вон отсюда! Вон с глаз моих! – прогрохотал герцог. У Вовки даже в ушах зазвенело.

Лекаря, действительно, как ветром сдуло.

– Монсеньор, – вмешался Георг. – Запретите Вольдемару садиться на Прометея, вы же знаете, что на сотни дорог отсюда, нет быстрее коня, чем он, и я просто не могу угнаться за ним. Да и свернуть себе шею на таком скакуне, проще всего.

Герцог помрачнел:

– Пожалуй ты прав. Прометею лучше оставаться на конюшне, пока Вольдемар не выздоровеет. А ты, Вольдемар, полежи недельку-другую в постели, пока не поправишься.

– Недельку-другую? – от этой мысли Вовку даже бросило в жар. – Да через недельку-другую учебный год закончится, а у него ещё не все двойки исправлены. Школа, при воспоминании о школе у Вовки засосало под лопаткой. А как он, вообще, попадёт в школу? Как он попадёт домой? Дом, милый дом. От нахлынувших чувств он даже прослезился, тем самым, вызвав ужас на лице герцога.

– Мальчик мой, что случилось? Последний раз ты плакал, когда тебе было пять лет, и мы потеряли нашу маму. Больше я никогда не видел у тебя слёз, – герцог напряжённо посмотрел на Вовку.