Ольга Санечкина: И всё-таки оно есть…

— Да.

— А ты серьезно настроен. Пленных не берем, свидетелей не оставляем? — иногда немногословность Ангела была способна довести Василия до белого каления. Особенно когда любопытство урчащей кошкой вцеплялось своими загнутыми когтями в душу царевича.

— В свидетелях нет необходимости.

— Как всегда! — Поняв, что подробностей от друга ему не добиться, Василий сдался, — я все понял.

— Вася, я не могу долго говорить. До связи.

— Я буду ждать.

Ангел положил трубку. Взяв тарелку с разогретыми остатками пиццы, он отправился в ванную. Дверь Ася не заперла. Легонько постучавшись, амур зашел. Ася лежала в ванной в облаке пены, голова откинулась на бортик из глаз бесконтрольно текли слезы.

— Тебе надо поесть. К сожалению, ничего другого у меня нет. Как правило я питаюсь в ресторанах. Ася взяла тарелку и голодно вцепилась в пиццу.

— Гадзи тебе что не дает есть? — первый раз за весь разговор Ангел позволил себе выказать эмоции.

— Дает, — успокаивая друга, произнесла жадно жующая девушка. — Он со мной очень бережно обращается. Просто до этой минуты я не могла есть.

— Совсем?

— Совсем.

— Как ты еще ходишь?

— Я живу на воде. Это единственное, что я могла употреблять. Но сейчас у меня появилась надежда.

— Я понял. Ладно ешь и выходи, я не буду тебя смущать.

— Останься, — голос Аси вздрогнул, а на ее изможденном личике отразилась мольба, — Ты меня не смущаешь. Мне с тобой спокойно, я не чувствовала так себя с той минуты, как похитили Шелла. Я все время была в напряжении. Все время среди врагов. Я не боялась за себя. Я боялась, что если раскроют меня, некому будет спасти Шелтона… — Остановившись, чтобы справится с охватившей ее паникой, Ася продолжила. — А когда я увидела тебя, у меня словно лопнула внутри пружина, которая позволяла мне существовать в таком режиме. Рядом с тобой спокойно. Я знаю, что не случится ничего плохого. Я ни минуты ни думала к кому мне идти.

— Я рад.

— Расскажи мне, что у вас происходит. Какие новости? Как ребята?

— Не надо.

— Почему? — удивилась Ася.

— Ты не должна сейчас думать о нормальной жизни, — Ангелу страшно не хотелось этого говорить, но он был должен, — ты не имеешь право выходить из роли. Ты Хаши, и у тебя нет подруг и друзей. У тебя есть только Гадзи и его люди. Только это для тебя сейчас имеет значение. Ничто не должно отвлекать тебя от цели.

— Ты прав, — Ася снова собралась, — когда все это закончиться…

— Мы устроим славный пикник на чудо-острове у Ксении. Со скатертью в клеточку, стряпней Марьи-искусницы и шелестом моря у ног.

— Никто не должен знать, что я сделала для того, чтобы освободить Шелтона. Они не поймут и не простят меня.

— Они все поймут и им не надо будет тебя ни за что прощать. Они могут только гордиться тем, что ты такая сильная и храбрая. Но они действительно не должны ничего знать. Не надо причинять им лишнюю боль. Девочки сойдут с ума только от одной мысли, что тебе пришлось пережить.

— Я не только про девочек. Я и про Шелтона.

— Как ты полагаешь от него все это скрыть? Один шрам от ножа на плече чего стоит. А твои руки покрыты синяками. Это видно даже мне под слоем пены. Я не спрошу откуда они, а Шелл спросит. Как полагаешь скрыть все это от мужа? Что скажешь, где была все это время?

— Скажу, что жила у тебя. Ты убедил меня, что мне лучше скрыться. Провел расследование и нашел Шелтона. В виду того, что ты его и освободишь должно прозвучать правдоподобно. А про шрам скажу правду, получила в той драке в Стамбуле, синяки тоже.

— Я сделаю все, что ты скажешь. Но Шелтон не поверит в эту сказку ни на минуту.

— Как угодно, лишь бы он не узнал правду. Я не уверена, что после всего этого он не отвернется от меня. — Ангел начал злиться от того, что Ася испытывала столь острое чувство вины.

— Ты не сделала ничего ужасного! Зачем ты наговариваешь на себя?

— Ангел, ты не понимаешь! — Царевна говорила так тихо, что Ангелу показалось, что она кричит. — Находясь все время среди подонков, нельзя остаться чистенькой и незапятнанной. Не уверена, что Шелл захочет общаться со мной, когда узнает, какой я стала.

— Шелтон любит тебя, он не способен на подобную глупость.

— Иногда, когда любишь, тяжелее что-то принять, чем когда относишься безразлично.

— Хорошо. Ты в праве поступать так как считаешь нужным. Но это глупо. А сейчас доедай и вылезай из ванны. Я жду тебя в спальне. Я же правильно понял, что ты не хочешь спать одна?

— Ты правильно понял. — Ангел вышел из ванны и подумал о том, что надо найти для Аси какую-нибудь пижаму. Отыскав черную шелковую пижаму вышитую сердечками и стрелами — подарок Васи, — он отнес ее Асе в ванну. Через несколько минут облаченная в пижаму, которая была ей явно велика, Ася смущенно пришла в спальню Ангела.