– Никита Иванович, а тут у нас проблема малая, но кусается и царапается, как зараза…
– Тащи её в дом, – уныло разрешил я.
Митя кивнул, вошёл в горницу, а на вытянутых руках под мышки крепко держал бултыхающую ногами царевну.
– Убегу, всё равно убегу! Не заставите! Не буду у братца жить, свободы душа требует, любви хочу-у…
– Стрельцы её за подол изловили, когда она без разрешения за баней через забор лезла, – добродушно пояснил наш младший сотрудник без обид на плевки и попытки пнуть его каблучком. – Еремеев вроде как к царю-батюшке нарочного послал с докладом, дескать, найдена и беглянка, и меч-кладенец. Однако ж, может, нам пока тигру энту суматранскую в поруб сунуть?
– Нет, Мить, с особами царского рода мы вынуждены обращаться иначе, – вежливо поправил я. – Сажай гостью в угол между мной и главой экспертного отдела. Мы её чаем с блинами откармливать будем.
– Мучного не ем, – разом насупилась Марьяна.
– Потолстеть боитесь? Да бросьте, какие ваши годы!
Царевна фыркнула, повела носиком и тоже решила, что годы действительно ещё никакие.
– Ну, может, один и съем… Для приличия, – деликатно пробормотала она, а потом как кинулась на блины, умяв первую горку с такой скоростью, что любой Карлсон бы нервно покуривал в уголке. И это, граждане, был только разогрев…
– Изголодалась, видать, в Кощеевом царстве, сиротинушка, – жалобно вздохнула Баба-яга, пододвигая вторую тарелку с блинами. Домовой у печки трудился уже в три сковороды…
Минут через двадцать в отделение ворвался небольшой конный отряд боярской гвардии во главе с царём Горохом. Царь был в ночной рубашке, плисовых шароварах, тапках без задников. Лицо ворвавшегося в горницу государя было бледно с чела, красно в щеках, черно под глазами и с мягкой синюшностью в области носа. Новогодняя палитра советского Деда Мороза, одним словом…
– Где?! Где моя ненаглядная? Марьянушка-а! – Царь широким взмахом отодвинул меня в угол. – Иди я обниму тебя по-братски!
– Никуда я не пойду. – Царевна ловко задвинула в объятия Гороха обалдевшую от таких ласк бабку.
Надёжа-государь, мягко приподняв мою домохозяйку, пересадил её на лавку, поближе к самовару.
– Милая сестрица, пойдём же из отделения до дому до хаты!
– Деспот ты, сатрап и вообще… как это… тираннозавр!
– Смилуйся, они ж все вымерли…
– А ты остался-а!
Мы не вмешивались, мы их слушали. И надо признать, что столько эпитетов в адрес всеми любимого царя-батюшки никогда не слышали. Честно говоря, в паре моментов это было чисто эстетическое наслаждение…
– Ты всегда меня третировал! Я не хочу и имею чисто человеческое право не хотеть! Мало ли где у тебя по географически-политическим планам зачесалось?!
Не знаю, как Яга, а лично я пересел с чашкой чая в уголок и от всей души искренне наслаждался опущением своего постоянного работодателя куда-то значительно ниже полуподвала. Горох краснел, бледнел, шёл пятнами и не знал, куда деть глаза, пока его троюродная сестра лепила нашему владыке всё, что она о нём думала, прямым текстом, без извинений и экивоков с намёками на тухлую толерантность. Я перечислять не буду, мне оно не надо, а вы вправе включить фантазию…
– Всем цыть! – неожиданно подняла голос Баба-яга. – Мне все ваши взаимные упрёки слушать без радости. Давайте-ка вы к себе возвернётесь и там продолжите. А вот непосредственно по работе отделения у кого-нибудь претензии есть? Объявись, мазохистушка…
Добровольно, как вы понимаете, никто не откликнулся. Ну, собственно, это и правильно. Марьяна высказала Гороху примерно половину того, что бы сказал я сам, будь у меня время и настроение. Ну и ладно, главное, что буквально через пару минут я заметил, что троюродная язва нашего государя тихо заткнулась и уставилась в окно…
– Вот, Христом Богом клянусь, что ни сном ни духом даже… Ну почти… Я ж не мог предполагать, что ты с Кощеем заодно порешишь… Эй? Я, вообще, к кому обращаюсь?!
А вот это по большому счёту уже и не важно. Потому что Яга ткнула меня острым локотком в бок, чтобы я перевёл взгляд в нужную сторону. Туда, где во дворе нашего отделения на белом коне, подбоченясь, сидел неизвестный мне боярин в парадных доспехах воеводы царской гвардии. Молодой и красивый парень лет двадцати пяти, с короткой русой бородкой и голубущими глазами в обрамлении длинных ресниц. Так вот на кого она уставилась…
Ну а мне в принципе было достаточно одной минуты, чтобы понять очевидное: в сравнении с этим роскошным красавчиком у бедняжки Марьяны просто не было ни малейших шансов. По крайней мере, пока государь не проследил её взгляд и не хихикнул:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу