Терри Пратчетт - Дело табак

Вдалеке уже слышалось громыхание повозок и карет. Птички возвращались в гнезда.

– Кажется, скоро прибудут люди, с которыми я захочу поговорить, мисс Бидл, хотя, подозреваю, это желание не будет взаимным.

– Разумеется, командор. Кстати говоря, гоблины, похоже, очень привязались к вашему капралу Шноббсу. Они обращаются с ним как с сородичем, а ему явно нравится Блеск Радуги, как и он ей. Возможно, вам будет интересно узнать, что гоблины дали капралу имя Сокрушающий Ветер.

Ни тени улыбки не было на лице мисс Бидл, и Ваймс ответил:

– Да, очень метко. Шнобби прямо-таки источает сквозняк. Более того, моя супруга высказала пожелание, чтобы я вне очереди присвоил ему звание сержанта на время пребывания здесь. Надеюсь, он поможет гоблинам постичь преимущества закона, хотя не исключаю, что отныне у местных жителей просто будут более искусно воровать кур.

– Да вы шутник, командор.

Выражение лица Ваймса оставалось неизменным.

– О да.

Он повернулся к Джефферсону:

– Знаешь, все было бы намного проще, если бы ты поверил мне с самого начала.

Кузнец пожал плечами:

– А с какой стати мне было вам верить? Вы богач.

– А теперь веришь?

Взгляд кузнеца долго оставался неподвижным – дольше, чем хотелсь бы Ваймсу, – но в конце концов Джефферсон улыбнулся:

– Ну да. Пока что.

На это Ваймс мог дать только один ответ. Он тоже улыбнулся, когда произнес:

– Ты говоришь как настоящий стражник.

Когда Джетро и Фини прошли дальше, из-за спины Ваймса донеслось вежливое покашливание. Он обернулся и увидел встревоженное лицо полковника.

– У вас найдется минутка, командор?

«О боги», – подумал Ваймс.

– Для начала я скажу, командор, что полностью согласен с вашими действиями, и, боги мне свидетели, так и надо было поступить, – полковник вновь кашлянул. – Может быть, вы со мной не согласитесь… – Ваймс ждал, и полковник продолжил: – …но моя жена – глупая женщина, которая боготворит титулы и, если можно так выразиться, ведет себя не по чину. Ее отец был рыбаком, отличным рыбаком… но знаете что? Она скорее умрет, чем кому-нибудь об этом расскажет.

Вновь последовала пауза, и в алом зареве Ваймс увидел блеск в глазах старика.

– Что с ней будет, командор? Сейчас ее стерегут две вежливые молодые леди в форме анк-морпоркской городской Стражи. Не знаю, будет ли от этого какой-нибудь прок на суде, но первое, что она сделала, когда стражники пришли ее арестовывать, так это налила им чаю. Хорошие манеры, сами понимаете. Скажите, она попадет в тюрьму?

Ваймс ощутил желание спросить: «А вы того хотите?» – но подавил его, увидев слезы на лице полковника.

– Вас зовут Чарльз, если не ошибаюсь?

Полковник явно удивился.

– Для друзей просто Чез, командор.

– Я один из них? – Не дожидаясь ответа, Ваймс продолжил: – Как поступить – это будут решать другие люди. А я просто позаботился, чтобы никто случайно не сбежал, прежде чем у меня появится возможность со всеми ними побеседовать, понимаете? Я не судья, и мне не позволят сидеть в числе присяжных. Стражникам это нельзя. И я даже не уверен, что существует наказание за глупость, тщеславие и недомыслие, хотя, пожалуй, если отправлять за решетку всех, кто в этом повинен, пришлось бы построить еще тысячи тюрем. Лично я хотел бы знать, что с убийцами, если я их найду, поступят по закону, и с перепуганными, нерассуждающими и послушными тоже обойдутся, как они того заслуживают. Честно говоря, сэр, я не хочу жить в мире идиотов. У меня нет никакого особого желания видеть вашу жену в тюрьме, хотя, подозреваю, если она окажется в женском отделении Танти, ее кругозор весьма расширится. Она так любит командовать, что уже через пару недель будет всем там заправлять.

– Я ее правда очень люблю, – сказал полковник. – Мы прожили пятьдесят пять лет. Мне очень жаль, что мы доставили вам неприятности, и, как я уже сказал, я завидую, что у вас такая работа.

– Лично я позавидовал бы, что у вашей жены такой муж, – сказал Ваймс. – Знаете, полковник, я буду счастлив, если правда выйдет на свет, предпочтительно на страницах «Анк-Морпорк таймс», если вы понимаете.

– Прекрасно понимаю, командор.

Ваймс взглянул на старика, которому явно полегчало, и добавил:

– Не гарантирую, но полагаю, что патриций Ветинари постарается обеспечить себе поддержку, и, скорее всего, некоторые наказания будут чисто символическими. Сами понимаете, слишком много шкафов, слишком много скелетов. Слишком много вещей, которые случились слишком давно. Что делать, если какой-то стражник шляется вокруг и вытаскивает их на свет? Это называется реальная политика, сэр. Я подозреваю, что жизнь пойдет своим чередом, и вам недолго придется страдать без жены, и, насколько я понимаю, это значит, что в течение следующей недели вы сможете есть на ужин практически что угодно.