Лайон Де Камп - Странствующий чародей

— А вам не приходило в голову, что этот рыцарь и есть сам Дон Кихот?

Ши взглянул на Челмерса, вежливо улыбнулся ему, а затем ответил:

— Нет.

Чалмерс начал что-то возражать. Но когда, выйдя из-за валуна, он увидел приближавшихся рыцаря и оруженосца, единственным звуком, который ему удалось исторгнуть из широко открытого рта, было едва слышное восклицание «Ох!»

Приблизившийся к ним рыцарь выглядел величественно, нет, более подходящим словом было бы — ослепительно, подумал Ши. Его латы сияли, как ртуть, в бледном предутреннем свете. На нем был шлем, по всей вероятности золотой, с выступающими остроконечными сияющими шипами; о таких шлемах говорилось в восточных сказаниях. Рыцарь поднял забрало, и Ши сразу же подумал о том, что никогда прежде не видел столь величественного лица, а это кое-что значило, учитывая, что Ши совсем недавно случилось побывать в одной компании с богами. Все в рыцаре говорило об уме и благородном происхождении: и темные задумчивые глаза, и величественное выражение лица, которому Ши позавидовал. Крупный и мускулистый конь рыцаря был совершенно белым, без каких-либо следов пыли, облаками взлетавшей из-под его копыт. Даже с рыцарем на спине, облаченным в доспехи, конь перебирал ногами так непринужденно и грациозно, что озадачил Ши: как такое под силу столь крупному животному, да еще с подобной ношей на спине?

Снаряжение оруженосца также являлось красноречивым свидетельством достатка и успехов его господина, неизвестного рыцаря. Оруженосец был хорошо упитанным, округлым человеком, одетым в богатые, украшенные шитьем одежды такого же цвета, как и те, что были на его хозяине. Он восседал на кобыле, в которой Ши без труда разглядел скаковую арабскую породу безо всяких посторонних примесей.

Рыцарь молча и довольно долго рассматривал обоих путешественников.

— Я было принял вас за мавров из-за вашего непривычного одеяния, — изрек он наконец, — но ваша манера поведения совсем не такая, как у мавров. Так откуда же прибыли вы, о доблестные и учтивые незнакомцы?

От Ши не ускользнуло, что Чалмерс не сводит с рыцаря зачарованного взгляда.

— Господин рыцарь, — собравшись с духом, произнес он, — я — Рид Чалмерс. Моя дама — прекрасная и непорочная Флоримель была похищена злым волшебником, гнусным Маламброзо. Я со своим слугой Гарольдом Ши скитаюсь от одного мира к другому в надежде освободить ее. Боги страны, далекой и чуждой обитателям этого мира, послали нас сюда на поиски моей дамы — они поведали нам, что Маламброзо занес ее в эти края.

Гарольд с удивлением посмотрел на Чалмерса. Так он его слуга — хорошенькое дельце! Однако новоиспеченный господин не обратил никакого внимания на своего спутника.

— Печальная история! Мое оружие и моя честь взывают к тому, чтобы восстановить справедливость, — сказал рыцарь. Он выпрямился в седле и, прижав к сердцу свой защищенный стальной пластинкой кулак, произнес речитативом: — Слушай меня, о Боже на небесах. — В его голосе звучали набатные нотки, которые, усиливаясь, казалось, заполняли все пространство над голой равниной. — Я клянусь, что окажу помощь и применю для этого свое оружие во славу моей прекраснейшей Дульсинеи, даже если это будет стоить мне жизни, состояния и доброго имени. И да не буду я ни есть, ни спать, ни участвовать в винопитии, в песнопениях или же в других сражениях до тех пор, пока его дама не воссоединится с ним, ибо…

У Ши волосы встали дыбом на затылке от избытка признательности. Магия… Клятва рыцаря была магической — обязательство в форме заклинания.

Тучный оруженосец прервал рыцаря, почтительно обратившись к своему господину:

— Мой добрый рыцарь и господин, мы ведь пригласили этих джентльменов разделить с нами трапезу.

Рыцарь остановился на полуслове и пристально посмотрел на невысокого толстяка.

— Да, ты прав, мой добрый Санчо, — сказал он своим обычным, звучавшим по-земному голосом. — И поэтому ты должен немедленно приготовить пищу, которая была бы достойной путешественников из далеких материальных миров. А я, поскольку уже дал обет, не буду принимать участия в еде. — Сказав это, рыцарь спешился и, как был, в доспехах, преклонил колени, приняв позу молящегося. — Ко мне, Росинант, — приказал он лошади. Оруженосец Санчо расстелил скатерть и начал доставать провизию из переметной сумы, у которой, казалось, не было дна. Чалмерс наклонился к Ши и зашептал ему на ухо:

— Это, должно быть, Дон Кихот! Его даму зовут Дульсинея Тобосская, его оруженосец — Санчо, а его конь — Росинант.