Лайон Де Камп - Странствующий чародей

— Все правильно, — подтвердил Ши. Он не собирался больше надоедать Богу просьбами. Цыплята-лошади — все-таки лучше, чем ничего. Поэтому он взял поводья обоих существ и, огибая холм, повел их к людям.

К тому времени, когда Гарольд вернулся к месту привала с двумя существами в поводу, Чалмерс уже собрал не только свои пожитки, но также и пожитки Гарольда. Санчо Панса торопливо перекрестился, увидев двух чудовищ, Дон Кихот же притворился, что не замечает их вовсе.

Брови Чалмерса медленно поползли вверх.

— Что, черт возьми, произошло, Гарольд? — спросил старший психолог.

— Это результат того, что может дать торопливость без соблюдения необходимой точности, — раздраженно ответил Ши и сунул повод одного из существ в ладонь Чалмерса. — Берите, он ваш. Думаю, это все-таки лучше, чем пылить пешком.

Чалмерс раздраженно хмыкнул.

— Я тоже думаю, что лучше. А что же это все-таки такое?

— Это санезнач.

— Санезнач?

— Точно. Потому что я и сам не знаю что, — резко ответил Ши. Он подхватил свой мешок, забросил его за плечи и вскочил на середину спины своего так называемого коня, усевшись как раз между крылышками. И сразу же его пронзила боль в паху, соприкоснувшемся с конской спиной. У Гарольда остановилось дыхание, и он стал медленно клониться вперед, стараясь нащупать хотя бы относительно мягкое место. Он молча припал к спине животного, ощущая дискомфорт и физический, и душевный. Так почему же он ни разу не упомянул слова «лошадь» в своем заклинании? Ему обязательно надо было включить это двухсложное слово в стихи, составляющие текст заклинания. Ведь он был куда лучшим поэтом, чем Чалмерс, — и, несмотря на это, результат оказался столь нелепым.

Чалмерс в это время боролся со своим животным, стараясь сесть на него верхом. По выражению лица своего коллеги Ши понял, что не только его санезнач обладает обилием костей в тех местах, где они были крайне нежелательны.

— Они послужат нам до тех пор, пока мы не доберемся до какого-нибудь монастыря ордена доминиканцев, — заметил Чалмерс. — Должен напомнить вам, что испанская инквизиция сейчас свирепствует вовсю. Не сомневаюсь, что они придут в неистовый восторг от ереси, включающей в себя езду верхом на санезначах.

Ши запустил пальцы в мягкие перья на загривке своего существа и вздохнул. Ну как можно было позабыть об испанской инквизиции? Он легонько сжал пятками бока существа. Оно с ходу перешло на рысь, от которой у Ши застучали зубы. Боль, которая было успокоилась, снова пронзила, как иглами, все его тело. Он подумал лишь, что испанская инквизиция, по всей вероятности, не намного страшнее.

Дон Кихот и Санчо Панса ехали впереди; у Дон Кихота было новое копье, которое он держал в руках так, как будто собирался насадить на него Чалмерса, а Санчо был навьючен тем, что осталось от их припасов. Чалмерс и Ши держались несколько позади. Между двумя парами всадников не было никакого общения. Их путь пролегал в некотором отдалении от высоких гор; дорога то поднималась, то спускалась, петляя среди холмов, проходя вблизи ферм и деревушек.

Чалмерс пребывал в дурном расположении духа. Он так пристально и неотрывно смотрел на пятно между плечами Дон Кихота, что Ши стал удивляться тому, что броня, прикрывавшая спину рыцаря, до сих пор не размягчилась и не расплавилась.

— И за что этот старый лунатик имеет на меня зуб! — брюзжал Чалмерс. — Я же ничего против него не имею и не понимаю, почему ему так не терпится насадить меня на копье.

— Вы превратили его в немощного старика, док, — отвечал Ши. — Вы не дали ему разделаться с Маламброзо и унизили его. И, несмотря на это, Бог не освободил его от данного им обета разыскать вам вашу Флоримель. — Ши, извиваясь всем телом, который уже в раз поменял положение, пытаясь расположиться так, чтобы как можно меньше тереться о твердые выступы на спине санезнача. — И вы еще хотите, чтобы за все это он вас и любил?

Чалмерс обиженно засопел.

— Я до сих пор не убежден в том, что изменения, происходившие с Дон Кихотом, — моя работа. Мне кажется, что в пылу сражения он, возможно, внезапно вышел из галлюцинаторного состояния. Мне, однако, кажется, что он не сможет воспринять это именно так. — Чалмерс достал из мешка ломоть хлеба, оставшийся у него от утренней трапезы, и с безразличным видом начал жевать. — А с другой стороны, я должен быть очень зол на вас.

— На меня?

Чалмерс надолго приложился губами к винному бурдюку, который он предусмотрительно и заблаговременно позаимствовал у Санчо, не предложив, однако, Ши последовать своему примеру.