Ольга Готина - Шалость судьбы

В мою дверь забарабанили, я распахнула ее и увидела на пороге запыхавшуюся Айлин.

– Что случилось? – уставилась я на подругу.

– Там Шета… – только и смогла вымолвить она, как я уже подхватила платье, готовая бежать. – Шета собирается в столовой на стене выжечь сердце с вашими именами!

– Что? – закричала я, вылетая из комнаты. От одной мысли о выжженном сердце на стене мне стало дурно. Представляю, как на это отреагирует моя свекровь.

– Аден где? – спросила я, сбегая следом за Айлин по лестнице.

– Долгая история, – махнула в ответ рукой девушка.

В гостиную мы успели вовремя, дракончик еще только примерялся, изучая свое творческое полотно в виде чистой стены.

– Не смей этого делать! – строго заявила я прямо с порога.

– Ну почему-у, – захныкал Шета, поворачиваясь к нам. – Нажаловалась, значит, – проворчал он, сердито глядя на Айлин. – Ах, это было бы так мило!

– Во-первых, Шета, это вандализм, а во-вторых, что тебе сказала бабуля?

– Веди себя примерно, иначе… – Дракончик закашлялся, невнятно закончив фразу. – Иначе уши надерет.

Я уже собиралась продолжить воспитательную беседу, как в столовую влетел Айк.

– Шета, шухер! Свекровь наступает!

– А ты почему ему помогаешь? – возмутилась Айлин, увидев парня.

– Смываемся, – прервал ее Айк, хватая за руку и утаскивая в соседнее помещение.

Я увидела в окно, как Элла приближается к дому, уже ступая на крыльцо.

– Смываемся! – скомандовал мне дракончик, протягивая лапу и тоже увлекая меня из столовой.

– Признавайся сразу, – прошипела я, – что ты еще натворил?

Дракончик, не теряя времени, тащил меня вглубь дома. Услышав мой вопрос, он какое-то время колебался, но потом здраво рассудил, что я в любом случае все узнаю.

– Когда заказывал чехлы на стулья с именами гостей, заказал для нее чехол с надписью «Злобная свекровь». Аден это сейчас исправляет.

– Что ты наделал! – ужаснулась я.

– Правда ведь, – насупился дракончик.

– Не знаю как, но ты сейчас же извинишься, – прошипела я, и, заслышав шаги свекрови, быстро скользнула в единственную спасительную дверь, ведущую в библиотеку, и захлопнула ее за собой, отрезая Шете путь к отступлению. Оставалось надеяться, что они успеют помириться до начала церемонии.

Я подошла к окну, которое так удачно выходило в сторону нашего свадебного алтаря. Гости уже собрались, переговариваясь и занимая свои места. Примирению Шеты и свекрови мне мешать не хотелось, и я порадовалась тому, что в доме Адена все комнаты на первом этаже имели два входа и выхода.

Вторая дверь вела в гостиную, но прежде чем я успела выйти, она распахнулась, и в библиотеку влетел Аден.

– А ты что здесь делаешь? – хором спросили мы друг у друга. Мужчина оглянулся и поспешно закрыл за собой дверь.

– Ничего не бери у бабули! – велел он мне без предисловий.

– А что, – насторожилась я, снова отходя на середину комнаты, – она что-то задумала?

– Ага, – подтвердил Аден, отряхивая свой костюм, – правнуков!

– А если я уже взяла? – испуганно пролепетала я.

Аден замер, окинув меня взглядом с ног до головы.

– Что? – по-деловому уточнил он.

Я вскинула руки, отыскивая на шее замочек.

– Ожерелье, – простонала я, пытаясь отцепить от себя украшение. Оно напоминало тонкую паутину, которая спускалась на кружево платья и красиво переливалась на солнце, но сейчас я уже не была уверена, что оно мне нравится.

– Давай помогу! – вызвался мужчина, заходя мне за спину. Его руки на удивление быстро справились с замочком, однако когда я попыталась снять ожерелье, то поняла, что паутина зацепилась за платье.

– Ну давай же, – простонала я, пытаясь отцепить его.

Аден обошел меня, пытаясь помочь. Тонкое кружево жалобно трещало, отзываясь на каждую нашу попытку. Похоже, ожерелье не собиралось покидать мое тело и сопротивлялось.

– Не порви мне платье! – охнула я, когда в попытке отцепить бусину от кружева Аден чуть не сделал у меня на груди дыру.

– Тогда снимай, – велел он, убирая руки и делая шаг назад.

– Что? – опешила я.

– Платье снимай, – терпеливо пояснил он.

– Да не-э-эт, – проблеяла я, снова берясь за ожерелье, – давай еще попытаемся.

– Не хочу тебя расстраивать, но артефакт понял, что его пытаются снять, и сопротивляется.

– Как? – удивилась я, почувствовав себя еще более неуютно от сознания, что ожерелье на моей груди было настолько «живым».

– Цепляется за платье, – терпеливо пояснил Аден.