Татьяна Андрианова - И грянул в Хренодерках гром…

– А присутствие нежити не ощущаешь? – спросил Алишер.

– Нет. Либо она появляется здесь по ночам, либо ее здесь вовсе нет, либо залегла в спячку, – откликнулся альбинос. – В последнем случае можем смело ехать домой, так как неизвестно, когда уснувшая нежить соизволит проснуться.

– Добро, – кивнул старший, и не было понятно, одобряет ли он ответ члена команды или радуется возможному отсутствию монстров в селе. – Но все равно нужно держаться настороже.

Об этом тройка никогда не забывала, все-таки не первый раз на задании. Это их и спасло от падения в грязь, когда внезапно все собаки в Хренодерках завыли, словно год репетировали свое приветствие гостям. Лошади шарахнулись в разные стороны, а всадники чудом удержались в седлах.

– Ах ты, травяной мешок! – в сердцах вытянул плеткой своего вороного Алишер. – Что же ты, зараза такая, прыгаешь? Собак никогда не слышал?

Только ведьмаки разобрались со своими лошадьми и собрались было продолжать путь, как перед ними как из-под земли выросла старая бабка. Судя по согбенной, трясущейся фигуре, можно было сделать вывод, что старухе на местном погосте пропуски ставят уже полвека. Гладкая клюка в старческой руке заметно подрагивала, да и голова женщины тряслась. Казалось, что вот-вот не удержится старуха, уронит подбородок на щуплую грудь, и сморит ее старческий сон.

– Тебе что, старая кошелка, жить надоело? – поинтересовался Риттер, многозначительно почесывая свой шрам рукой, затянутой в кожаную перчатку с обрезанными пальцами. С тыльной стороны на перчатке хищно щетинились шипы с изрядной долей серебра в металле. Такой можно и нежить остановить, да и лихой человек поостережется.

Разумеется, бабку сбивать с трясущихся ног никто не собирался. Не со старухами воевать приехали. Рассчитывали на то, что состарившаяся селянка не впала пока в окончательный маразм и уберется с дороги сама. Если же нет, подхватят под локотки и отведут к ближайшей избе, где предоставят заботам односельчан. Ради такого случая не грех и спешиться. Старость надо уважать.

Сельчанка как-то по особенному прищурилась. Алишер смело мог поставить любимый клинок (эльфийской работы, кстати) и с десяток серебряных звезд, что взгляд выцветших старческих глаз не сулил гостям ничего хорошего. Бабка вполне оправдала нехорошие предчувствия ведьмака, ткнула в его сторону дрожащей рукой с крепко зажатой в сухих старческих пальцах, словно в птичьей лапке, клюкой.

– На ваших лбах печать смерти зрю! – дребезжащим голосом изрекла она. – Слышите, как собаки воют? Они воют по вам.

Пока ошеломленные пророчеством ведьмаки обдумывали, как на него реагировать и что делать с нежданной ясновидящей, из избы неподалеку выскочили две простоволосые девицы, обутые в сапоги на босу ногу, и бодро прошлепали к бабке. Обе светловолосые, ясноглазые, усыпанные веснушками. Вздернутые кверху носы придавали их лицам задорный вид. Невооруженным взглядом видно – родственницы.

– Бабушка Рагнеда! – дружно позвали они. – Куда же ты одна направилась? Мы же волнуемся.

Подхватили старушку под руки. Та упрямо ткнула в сторону Алишера клюкой, словно всерьез рассчитывала достать до старшего тройки и выбить ему глаз.

– Печать! – возвестила она. Затем обмякла на руках девиц и позволила увести себя прочь.

– Что это было? – озвучил занимавший всех вопрос Риттер. – Никак местная ясновидящая нам судьбу предсказала?

– Не-э, – качнул головой Миксам, – на вещунью не больно похожа. Те вечно навешают на себя леший знает чего, дабы значительнее выглядеть в глазах селян. Скорее уж местная сумасшедшая. Хотя собаки действительно воют не к добру.

– Друг мой, никак сам в вещуны подался? – оборвал альбиноса Алишер. – Вместо того чтобы каркать, как старый ворон, учуявший близкую смерть, да ерунду молоть, лучше бы местного кого-нибудь в проводники зазвал. Нам нужна изба местного головы. Сдается мне, о лесе он лучше всех знает, да и про магов пропавших что-нибудь да слыхал.

Проводника сыскали быстро. Отловили за шкирку первого попавшегося босоногого паренька пяти лет от роду, увлеченно лепившего куличи из грязи, пару раз встряхнули для порядка (ну и так, лишнюю грязь на землю стряхнуть) и предложили половину медной монетки, если отведет к голове домой. Ежели не отведет, обещали щедро отвесить подзатыльников – для внушения подрастающему поколению должного уважения к старшим. Дитя вполне прониклось нуждами чужаков, хотя наверняка еще и половина медяка сыграла не последнюю роль. В преддверии ожидающего денежного вознаграждения оно дунуло в сторону дома головы, энергично разбрызгивая грязь в разные стороны, и развило такую скорость, что конные еле поспевали за мальчуганом.