Алекс Экслер - Лелик едет на рыбалку

– Салага, – презрительно сказал генерал. – Шпак.

– Негодяй, однозначно, – пискнул со своего места Макс.

Тут генерал впервые обратил внимание на колоритную Максову физиономию и спросил:

– А ты кто такой?

– Я? – приподнял брови Макс. – Я специалист по экзистенциальным обобщениям в среде метафизических барбитуратов.

– Молодчинка, – похвалил генерал. – А чего глаз бычий? От этих… как их… битуратов?

– Авария в лаборатории, – объяснил Макс. – Неожиданно вскипела химическая реакция, которая грозила жутким взрывом. Пришлось своим лицом прикрывать мензурку, как какому-то Александру Матросову.

Генерал немного помолчал, затем потребовал наполнить стаканы и произнес:

– Второй тост – за прекрасных дам.

Все встали. Кроме Лелика с Максом. Впрочем, Лелик подумал и тоже встал. Макс подумал и вставать не стал. Выпили. Сели. Начали закусывать.

– Вот ты мне скажи, – поинтересовался генерал у Лелика. – Зачем на голове такую пакость отрастил? Смотреть же противно.

– А я – творческий человек, – задорно ответил Лелик. – Мне длинные волосы творить помогают.

– Длинные волосы только в суп попадают, – твердо заявил генерал. – А чего ты там вытворяешь? Мазюкаешь?

– Он песни пишет, – сообщил Сергей. – Довольно неплохие, кстати.

– Ну, пускай споет, – милостиво разрешил генерал. – Вот еще по стакану пропустим и пусть споет.

Лелику петь вовсе не хотелось, но понимал, что придется. Тыл сходил за гитарой (он вообще не принимал участие в застолье, а только смотрел, чтобы у всех было налито), и Лелик стал ее настраивать.

– Классная музыка, – заявил генерал. – Прям хоть сейчас на конкурс войсковой самодеятельности.

– Это я настраиваюсь, – объяснил Лелик.

– А это я шучу, – свирепо заявил генерал, хрустнув огурцом. – Давай, пой уже. Истомил всю компанию.

Лелик наконец настроил гитару и запел. Изрядно принявший на грудь генерал с интересом слушал и снабжал песню своими комментариями.

– "Оставь мне немного дневного света в твоих глазах", – пел Лелик.

– Знаю я этих тварей, – заявил генерал. – Дневного света захотел. Вот как сковородкой по лбу получишь, сразу темно в глазах станет.

– "Живой акварели дня, в твоих глазах"

– А у моей стервы один глаз зеленый, а другой – карий, – победно заявил генерал. – Я ее так и зову: зеленоблядая кареглазка.

– А вот у меня была девка, – начал было Макс, но генерал на него так цыкнул, что Макс заткнулся до конца песни. Генерал явно не терпел себе конкурентов.

– "Холст на котором я спал всю ночь, ты убрала цветами"

– Моя стерва брезент из гаража выкинула, – поведал обществу генерал. – А я на нем весь офицерский городок перетрахал. Чего мне теперь – на канистрах, что ли?

– Брезент новый достанем, – негромко пообещал Тыл.

– Тылушко ты мой, – обрадовался генерал. – Чего бы я без тебя делал? Давай, наливай еще. Больно песня душевная. Прям вся моя жизнь.

– "Ты уйдешь, забрав их с собой, пока я сплю", – пел Лелик.

– Сколько бы не уходила, все равно обратно вернется, – заявил генерал. – Куда ей от меня деваться? Потом, знаете же, что как уйдет, я тут же буду гудеть недели две. А ей это надо?

– "Есть еще ночь, наложница сна, она любит грех"

– Мило, – одобрил генерал.

– "Но ночь молодеет в душе, от нашей любви"

– Любовь-морковь, – скривился генерал. – Ненавижу.

– "Я возведу тебя на престол, сам займу место у трона"

– Ремня ей хорошего надо дать, – сообщил генерал. – Исполосовать, как жучку.

– "Мы станем смотреть свысока, на любовь других", – пел Лелик.

– Ржевский, вы пробовали на чердаке? – пошутил генерал и так захохотал, что подавился водкой.

Собственно, песня на этом и закончилась.

Дальше Лелик петь отказался, потому что не привык, чтобы его песни комментировались подобным образом. Обычно их выслушивали молча, с тихой грустью или даже со слезами, вскипающими вдруг в уголке глаз. А это беспардонные комментарии генерала Лелик, конечно, вынести не мог.

Но генералу так понравилось звуковое сопровождение к собственным "остротам", что он требовал и требовал. Начался даже небольшой конфликт, потому что генерал в пьяном состоянии довольно быстро переходил к боевым действиям, но тут Макс решил разрядить обстановку, схватил гитару и стал орать "Когда еврейское казачество восстало", зверски терзая струны. Генерал сразу успокоился, подпер рукой щеку и стал слушать с большим интересом.

Завтрак потихоньку затухал. Генерал с Максом нарезались до синих крокодилов, рассказывали друг другу истории из жизни и временами плакали. Сергей с рейнджером выпили по паре рюмок коньяку и обсуждали снасть, которую надо взять на рыбалку. Лелик уж очень много не пил (хотя квакнул довольно прилично), поэтому не принимал участия в слезливых разговорах генерала с Максом, и ему было очень скучно. Он пробовал было заговорить с Тылом, но тот занимался обслуживанием генерала и в посторонние разговоры не вступал.