Н Нэш: Продавец дождя

НОЙ поднимается по лестнице, уходит. Сумерки сгустились, уже наступил вечер

Х.КАРРИ. Забудь все, о чем он говорил.

ЛИЗЗИ. Он сказал, что я останусь старой девой.

Х.КАРРИ. Глупости.

ЛИЗЗИ. Нет, он прав. Пройдут годы, Джим женится. В один прекрасный день женится и Ной. Его трудно представить женатым, но он женится тоже. У них родятся дети. Я буду приходить в гости и, чтобы не сомневаться, что дети рады моему приходу, буду приносить им подарки. Ной будет говорить сыну: «Будь с тетей ласков, у нее больные нервы». Я буду, гостящей теткой. Дети будут улыбаться, глядя мне вслед, и называть старой девой. Жена Джима скажет: «Она уже гостит целую неделю, не пора ли ей уезжать?» И Джим ответит: «Ничего не поделаешь, придется потерпеть». Я буду смешной и жалкой.

Х.КАРРИ. Лиззи!

ЛИЗЗИ. Мне страшно, па! Неужели я останусь старой девой? Что делать, скажи!

Х.КАРРИ. Ной хочет убить в тебе веру в то, что ты женщина.

ЛИЗЗИ. (как бы про себя) Если женщина не верит в то, что она женщина, она и взаправду не женщина. Где я слышала эти слова? Ах да! Их говорил мне Старбак. (Пауза) Старбак?

Х.КАРРИ и ЛИЗЗИ смотрят друг на друга. Мысль, которая мелькнула в нее, сперва ей показалась невероятной. Х.КАРРИ не уверен — правильно ли он понимает Лизи. Решившись, ЛИЗЗИ встает, хочет бежать

Х.КАРРИ(преграждая ей дорогу) Не делай этого, Лизи.

ЛИЗЗИ. Пусти меня, па.

Х.КАРРИ. Подумай, Лиззи.

ЛИЗЗИ. Пусти меня! Он хотел, чтобы я осталась с ним наедине — я останусь с ним наедине.

Одна из пристроек на внутреннем дворе фермы. Здесь Старбаку отведено место для ночлега. Низкий, косо спускающийся потолок; на стенах висят седла, топоры, всякая хозяйственная утварь. В углу навалено сено. Через незастекленное окно светит луна.

СТАРБАК У не спится. Он лежит, раскинув руки; напевает песню, слов которой почти не знает. Вдруг он встает, подходит к двери. Слух человека, привыкшего быть начеку, его не обманывает. На пороге ЛИЗЗИ.

СТАРБАК. Вы?

ЛИЗЗИ. Я пришла.

СТАРБАК. Входите, Лиззи.

ЛИЗЗИ. (входит) Я пришла, чтобы поблагодарить вас.

СТАРБАК. Я сказал только то, что думал.

ЛИЗЗИ. В отношении Джима — да.

СТАРБАК. Я был искренен и тогда, когда говорил о вас.

ЛИЗЗИ. Не верю.

СТАРБАК. За что же тогда благодарите?

ЛИЗЗИ не отвечает

Что с вами Лиззи? Вы отказываете мне в искренности, боясь, вдруг я вам понравлюсь? Не думайте обо мне, как Ной, думайте, как Лизи.

ЛИЗЗИ. Я вас побеспокоила, Старбак. Простите.

СТАРБАК. Останьтесь! Прислушайтесь к ночи. Мы одни. Вы слышите свист? Это наша планета летит сквозь ночь.

ЛИЗЗИ. Я вам не доверяю, Старбак. Все, что касается вас, — странно. И то, как вы появились в нашем доме, и дождь, который вы обещали, манера говорить, даже фамилия. Если вы сейчас, на моих глазах, исчезнете вдруг — я не удивлюсь.

СТАРБАК. Старбак — моя выдумка. Это слово обладает раскатистым эр и громким ба. В нем слышатся удары грома и грохот обвалов. Впрочем, были и другие причины, по которым я решил измерить свою фамилию.

ЛИЗЗИ. А меня звать всего лишь Лизи. Это имя подходил мне: оно некрасиво и обычно. На свете есть десятки удивительных имен — они принадлежат другим. Лаура, Агнесса, Беатриче, Офелия, Шарлотта…

СТАРБАК. Они были обычными и некрасивыми, пока их не воспели поэты. Мир — от травы, которую мы топчем, до солнца, от которого заслоняемся — прекрасен. Надо только быть поэтом и увидеть его. Хотите, Лиззи, я прославлю ваше имя, и оно будет казаться недосягаемым?

ЛИЗЗИ. О Старбак! Вы опять хвастаетесь.

СТАРБАК. У меня нет для этого причин. Я такой же, как все. Я ничем не отличаюсь от любого из вас.

ЛИЗЗИ. Однако вы способны вызвать дождь. Или вы обманывали, я была права?

СТАРБАК. Каждый человек способен вызвать дождь. Для этого надо обладать большим сердцем.

ЛИЗЗИ. Вы опять говорите загадками.

СТАРБАК. Сегодня утром я проезжал по вашим полям. Я видел истерзанную землю, всю в трещинах от неутоленной жажды. Я видел пересохшие русла рек, я видел посевы, которые лучше не видеть. На дорогах стояли люди, всматриваясь в небо, в их глазах окаменели тоска и отчаянье. Тогда, я сказал себе: «Билл Стар-бак, дождь не может не пройти, если чужое несчастье ты принимаешь к сердцу так близко. Сделай так, чтобы он пошел. Верь! — и он пойдет. Если человек хочет сделать людям добро — нет для него невозможного. Ни на земле, ни в небе нет такой силы, которая могла бы устоять перед ним».