Гарсон Канин - Новорожденная

Пол. Ну уж там-то вообще понимать нечего.

Билли. Тебе нечего, а мне есть чего. Помнишь, когда он там стоит возле могилы Наполеона?

Пол. Ну, помню. И что ты не поняла?

Билли. Ну, вот он стоит и думает про жизнь Наполеона, а под конец вдруг почему- то говорит, что сам бы предпочел жизнь простого крестьянина.

Пол (цитируя по памяти) . «И я сказал себе: я предпочел бы судьбу простого французского крестьянина. Я предпочел бы носить деревянные башмаки. Я предпочел бы жить в заросшей плющом лачуге и радоваться, видя как гроздья винограда наливаются соком под ласковыми лучами осеннего солнца. (Продолжает, расхаживая по комнате.) Я предпочел бы жену — простую крестьянку, которая вязала бы у огня долгими зимними вечерами, а я сажал бы на колени наших детей, и они обвивали бы мою шею своими ручонками… Да, я скорее согласился бы прожить самую неприметную жизнь и обратиться в прах, не выходя из безвестности, чем явиться на свет тем величайшим воплощением насилия и смерти, которое именовалось Наполеон Великий…»

Билли (с благоговением) . Как ты можешь все это помнить?

В этот момент музыка Делиба внезапно сменяется резкими звуками какого-то фокстрота. Оба вздрагивают. Билли подбегает к радиоле, выключает ее. Извиняющимся тоном

Этот фокстрот у меня только так, для разрядки.

Пол (со смешком) . Ну ты так-то уж себя не мучай.

Билли. Но я ж хочу, чтоб мне нравилось то, что должно нравиться!

Пол. Да нравиться может что угодно. Главное, чтобы человек старался расти.

Билли. Ну и что, по-твоему, я расту?

Пол. Еще как!

Билли. Приятно слышать. (Садится за письменный стол.) Так, значит, он бы предпочел жизнь не Наполеона, а простого крестьянина. Ну, а кто бы не предпочел?

Пол. Кто? Ну, например, Гарри Брок.

Билли. Почему ты так думаешь?

Пол. А ты его спроси.

Билли. Да он, небось, про жизнь Наполеона вообще ничего не знает.

Пол. Это полбеды. Беда в том, что он ничего не знает про жизнь простого крестьянина.

Билли. А ты его сильно ненавидишь, да?

Пол. Кого, Гарри?

Билли. Гарри.

Пол. Да нет.

Билли. Но все-таки он тебе не очень нравится.

Пол. Не очень.

Билли. Из-за того что я с ним?

Пол. Есть и другие причины.

Билли. Какие?

Пол. Подумай. Он опасный человек.

Билли. Не такой уж он плохой. Бывают хуже.

Пол. Он хоть раз что-нибудь для кого-нибудь сделал кроме самого себя?

Билли. Для меня.

Пол. Что?

Билли. Две шубы. Норковые.

Пол. Ну, это товарообмен. Ты ведь за шубы ему тоже кое-что давала.

Билли (помолчав, очень спокойно) . А вот гадости говорить не стоит. Ты ведь у нас такой благородный и воспитанный.

Пол. Он хоть раз в жизни думал о ком-нибудь кроме себя?

Билли. А кто о нем думает?

Пол (возбужденно) . Многие! Тысячи людей думают о других людях! И вся мировая история — это история борьбы бескорыстия против эгоизма!

Билли. А вот слух у меня хороший.

Пол. Все зло в этом проклятом мире — от эгоизма. Эгоизм способен стать организованной силой, он может даже стать политикой государства! Ты следишь за моей мыслью?

Билли (наблюдая за ним) . А я тебе сильно нравлюсь, да?

Пол. Да.

Билли. Вот почему тебе Гарри поперек горла.

Пол. Не в этом дело. Мне противны и его жизненные цели и средства, которыми он их добивается. Лично он в этом даже и не виноват — ничего другого он просто не знает.

Билли (снимая очки) . Ты мне тоже нравишься.

Пол (поворачиваясь к ней лицом) . Я рад. Правда.

Билли. Знаешь, почему я вообще на эти занятия согласилась?

Пол. Почему?

Билли. Из-за тебя. До тебя у меня таких проблем не было.

Пол. Каких проблем?

Билли. Когда я тебя первый раз увидала, то подумала, ну, уж тут все пойдет как по маслу. Но когда в последний момент ты вдруг тормознул, я поняла: ясно, путь к сердцу этого мужчины лежит через его мозги.

Пол. Нет… Ты ошибаешься.

Билли. Да теперь это уже не играет значения… не имеет значения. Я к тебе все равно хорошо отношусь. А насчет остального — поезд уже ушел.