Александр Шаргородский - Маэстро Калиостро

Харитон, он же Калиостро

Регина

Кирилл

Никита

Валера

Нонна

Артур

Сеня

Когда занавес открывается (если он вообще был закрыт) перед нами предстает большая комната современного кооперативного дома. Совершенно ясно, что здесь живут незаурядные люди. Ну, прежде всего необычайное обилие книг.

Из первых рядов можно даже заметить, что книги эти изданы на английском, французском, испанском, итальянском и других языках.

Много книг и на русском языке…

На центральной стене, естественно, персидский ковер ручной работы, посреди которого самурайские мечи времен Хиросига и Утамаро, секиры, аркебузы, кинжалы и прочее.

На другой стене — ритуальные маски из неприсоединившихся стран и маска хозяина квартиры.

Над ней — рога.

Иконы — слева. Три штуки. И все — семнадцатого века…

Ну, что еще?.. Красное дерево, хрустальная люстра, кашпо, офорты, на полу — шкура неизвестного животного, и еще многое, что подскажет буйная фантазия режиссера…

Вазы муранского стекла, хрустальные фужеры, миниатюры на фарфоре, спаниель, самоанские божки, разноцветная кафельная ванна, итальянская кухня, сберкнижки — все это мы не видим, но похоже, что все это есть…

Действие происходит в довольно большом промышленном и культурном центре. Дни — наши. Люди, увы, тоже…

Вечер. Работает телевизор.

Неуклонно растет благосостояние наших людей. Только за прошлый год тысячи семейств переселились в новые благоустроенные дома. Реальные доходы трудящихся из расчета на душу населения увеличились на…

КИРИЛЛ (разговаривая по телефону) . Минутку. Я выключу телевизор (выключает) . Боже, ну сколько же можно? Одно и то же! (в трубку) . Нет, завтра не получится. Завтра я в Сочи… Махну на денек. Да, с женой. Значит, послезавтра. Ну, в любое время. Жду… жду… (кладет трубку и, взяв фланелевую тряпочку, любовно проходится по мебели. По всему видать — он хороший хозяин. Таких любят женщины. Именно в этот ответственный момент в комнате появляется взволнованная Регина. Всем своим видом она напоминает Нику Самофракийскую. И есть, отчего. На плече, с чувством законной гордости, она несет голубой унитаз. Осторожно она снимает его и нежно ставит посреди комнаты) .

КИРИЛЛ. Откуда?!

РЕГИНА. Валеры еще нет?

КИРИЛЛ. Нет… Откуда?

РЕГИНА. Слава богу… Я прямо от Семеновских. Они час назад прилетели из Брюсселя. Ты не можешь себе представить, чего мне это стоило… Когда я пришла — Ванютинские уже были там. И Факторович тоже… И Факторович уже сидела на нем… Правда, она не знала, на чем — он был хорошо запакован, но она все равно не собиралась его отдавать — всем понравилась коробка. И тогда Семеновские сказали: кто отгадает — тот заберет.

КИРИЛЛ. По-человечески.

РЕГИНА. Факторович тут же выкрикнула: «люстра!» — она же ни о чем другом думать не может, — и, конечно, просчиталась. Ванютинские хором крикнули: «сушильный шкаф!»..

Я не знаю, Кирилл, что мне ударило в голову, но я сказала: «у-ни-таз!» С Факторович была истерика. Ты посмотри, какая прелесть… Это же глазурь! (Кирилл кругами ходит вокруг унитаза, любуется им и, наконец, решившись, заглядывает вовнутрь и довольно глубоко. Когда он распрямляется, на его лице — восхищение) .

КИРИЛЛ. Ты посмотри, как сделано! С любовью к людям!

РЕГИНА. Ну все, довольно… Неудобно — сейчас придут. Убери его, пожалуйста.

КИРИЛЛ. Позволь… Зачем встречать гостей со старым, когда есть новый?

РЕГИНА. Я прошу тебя не устанавливать! Сейчас придут гости. Валера ведь просила быть сегодня особенно спокойными, а ты можешь разнервничаться, и у нее ничего не получится…

КИРИЛЛ. Прости, дорогая, но ты не любишь людей!

(Раздается звонок, конечно же, мелодичный) .

РЕГИНА. Пожалуйста… Уже… Унеси.

(Кирилл уносит, а Регина бежит к дверям.

В дверях — Артур) .

РЕГИНА. Артурчик! А где же Нонна?

АРТУР. Слегла.

РЕГИНА. Боже, что с ней?

АРТУР. Тридцать девять и восемь. Лихорадит, высыпала сыпь.

РЕГИНА. Какой ужас!

(И тут из-за дверей выпрыгивает Нонна) .

НОННА. А ты и поверила!

АРТУР. Разыграли!

АРТУР и НОННА. Разыграли, разыграли!

РЕГИНА. Боже, как вы меня испугали!

НОННА. А Валеры еще нет?

АРТУР. Я подготовлен — целый день не нервничал… Простите, у вас еще есть туалет?