Стас Атасов - Анекдоты в рабочий полдень

– Я бросил медицину, чтобы стать писателем. Думаю, что таким образом я принесу людям больше пользы.

– Вы уже принесли им достаточно пользы, бросив медицину.

– Или вы немедленно перестанете пить, или ослепнете. Выбирайте! – сказал врач одному писателю.

– Ну, доктор, это не страшно. Мой молодой секретарь – абсолютный трезвенник.

Редактор – молодому литератору:

– Зря вы жалуетесь на комплекс неполноценности. Напротив, вы на редкость правильно оцениваете свои возможности.

Редактор – штатному поэту литературного альманаха:

– Вы нас не устраиваете. Ваши стихи просто отвратительны, так что с завтрашнего дня я освобождаю вас от работы.

– В таком случае освободите меня с сегодняшнего дня. Я должен присутствовать на похоронах.

– На чьих похоронах?

– На ваших.

В редакцию, в отдел популярной литературы, заходит мужчина:

– Хочу вам предложить мою новую книгу «Мужчина – повелитель женщин».

– Вы ошиблись, – отвечают ему, – отдел фантастики этажом выше.

Издатель – писателю:

– Нам нужно что-нибудь современное, злободневное, но без всяких там выкрутасов. Чтобы написано было точно и сжато, без лишних деталей и персонажей, но заставляющее работать воображение…

– Я понял, что вам нужно, – ответил писатель. – Вам нужно расписание пригородных поездов.

Беседуют два писателя:

– В последнее время число моих читателей удвоилось!

– Да это и неудивительно, ведь ты же недавно женился!

Молодой писатель возвращается домой, после того как впервые в жизни отнес свою рукопись в редакцию. Родители спрашивают его, какое впечатление на него произвел главный редактор.

– Очень набожный человек. Когда он читал мою повесть, он то и дело поднимал глаза вверх и говорил: «Боже мой!»

– Тебе не нравится роман? – спрашивает жена редактора, который сидит и нервничает.

– Главного героя этот писака изобразил просто ужасно!

– Так перестань читать.

– Нет уж, дождусь, когда его убьют!

Однажды великого Шекспира пригласила к себе некая дама, попросив быть не ранее одиннадцати вечера.

– Быть или не быть? – размышлял Шекспир, чувствуя пикантность приглашения.

Прогуливаются три друга – романист, поэт и автор любовных романов. Проходят мимо стройки.

– Знаете, о чем я думаю, глядя на эту груду кирпичей? – спрашивает романист. – О больших успехах наших строителей.

– А я, – мечтательно говорит поэт, – о счастии молодых семей, которые поселятся в новом доме.

– А я, – вздыхает автор любовных романов, – о женщинах.

– Почему?!

– А я о них всегда думаю.

Буфетчица Дома литераторов жалуется писательнице:

– Нынешние-то писатели не шибко грамотные. Просят: дайте одно кофе! А на днях Расул Гамзатов подошел, говорит: «Дайте один кофе и… один булочка».

Умирает старый известный писатель. Смотрит в окно и говорит:

– Закат какой… Сын, недовольно:

– Вы, папаша, не отвлекайтесь. Занимайтесь своим делом.

Чарльз Диккенс, развивая однажды теорию, что все на свете идет к лучшему, подтвердил ее следующим примером.

Двух людей должны вешать в Ньюгете за убийство. В то самое время, когда несчастных возвели на эшафот и надели им на шеи веревки, в тысячной толпе раздались отчаянные крики – бык сорвался с цепи и, несясь по площади, разбрасывал все, что попадалось ему на пути. Один из преступников заметил своему товарищу: «Знаешь, Джек, ведь хорошо, что мы не в этой толпе!»

К Шекспиру пришел за советом молодой юрист, пылающий страстной любовью к театру, и попросил прослушать его декламацию.

– Быть или не быть?! – начал юрист знаменитый монолог, становясь в позу. – Вот в чем вопрос!

Шекспир, сразу увидевший полное отсутствие таланта в молодом человеке, быстро и решительно перебил его:

– Нет, не быть – в этом не может быть вопроса! Страсть юриста к театру как рукой сняло.

Известный писатель начал добиваться выезда в Израиль.

– Почему вы хотите уехать?

– Да я, собственно, и не хочу, но этого хочет моя семья.

– Ну что ж, пусть они едут, а вы оставайтесь.

– Не могут они без меня уехать, они все русские. Я единственный еврей в семье.

Даниил Хармс приехал из Одессы в Ленинград. Читает вывески на продмагах: «Ленмясо», «Ленрыба», «Леняйца»…