Стас Атасов - Все возрасты покорны…

– Все, папа, меня из школы выгоняют, – говорит сын-первоклассник своему отцу.

– Ты что, опять говорил непристойности своей учительнице?

– Да, нет. Я ей комплимент сделал.

– И какой же? А я сказал, что она надела чудную юбку: даже незаметно, что ноги кривые.

– Ма, как ты думаешь: я могу выйти замуж за Вадика из 3«Г»?

– Нет, ты не можешь выйти замуж за Вадика.

– Ну, значит, будем жить в браке, как он там называется, в гражданском.

– Па, наша учительница сказала, чтобы ты объяснил мне, чем занимается на работе инспектор ГИБДД.

– Я же у тебя инспектор ГИБДД. Разве ты не мог сказать ей, что знаешь, чем занимается инспектор ГИБДД?

– Я ей рассказал, а она не поверила.

– А что же ты ей сказал?

– Что ты постоянно разъезжаешь по командировкам, неделями не появляешься дома, а потом приносишь в дом кучу денег.

Сын-первоклассник «нового русского» возвращается домой из школы:

– Папа, пусть твои братки завтра в школу приедут.

– А в чем дело, сын?

– Да у директора проблемы.

– А ты, значит, ему решил помочь?

– Время сегодня такое: сегодня я ему помогу, а завтра он.

– Па, сегодня к нам в гости придет наша учительница.

– А в чем дело?

– Да я решил ее пригласить, а то как-то неудобно получается: она все время вас с мамой приглашает, а мы ее ни разу не приглашали.

Дети на переменке выясняют, кто из них получает от своих родителей больше всего карманных. Выяснилось, что Ванечка получает 100 рублей в неделю, правда, папа берет с него квартплату и плату за питание – 80 рублей.

На уроке математики в первом классе:

– Сидоров, назови двузначное число.

– Тринадцать.

– Почему не тридцать один? Садись. Два. Иванов, назови двузначное число.

– Тридцать один.

– Почему не тринадцать? Садись. Два. Рабинович, назови двузначное число.

– Тридцать три.

– Почему не… Опять твои еврейские шуточки! Садись. Три.

Учительница в первом классе сообщает своим ученикам о том, что необходимо произвести ремонт класса. Она просит каждого ученика сдать энную сумму денег. Сыночек «нового русского»:

– Назовите, пожалуйста, расчетный счет нашей школы, чтобы мой папа смог перечислить деньги.

– Сидоров, ты почему не выучил стихотворение?

– У меня в учебнике страницы выдернуты.

– Так ты бы попросил у Петрова, он живет в одном с тобой подъезде.

– А я из его учебника все страницы со стихотворениями еще на прошлой неделе выдернул.

– Иванов, почему ты дернул за косичку Катю?

– Она сама сказала, что хочет со мной дружить. Так я в знак согласия и дернул ее за косичку.

Учительница начальных классов со слезами на глазах вбегает в кабинет директора.

– Что у вас произошло, Марья Петровна?

– Один из ребят только что сказал мне, что изнасилует меня!

– Класс какой?

– 2«А».

– Фамилия?

– Грегорян.

– Ну, этот как сказал, так и сделает.

Сын-первоклассник возвращается домой из школы. Пьяный отец решает произвести проверку дневника:

– Дневник на стол!

Сын послушно кладет дневник перед отцом.

– Почему дневника два?

– Чтобы ты мог убедиться в том, что я тебя не обманываю.

– Почему в твоем дневнике учительские записи сделаны только красной пастой? Ты что, только двойки получаешь и все время нарушаешь дисциплину?

– Да нет. Это у учительницы синяя паста кончилась.

– Марья Ивановна, поставьте мне, пожалуйста, пятерку. Мой папа так давно не видел хороших отметок в моем дневнике.

– А ты возьми у Петрова дневник напрокат.

– Послушай, сын, как тебе удалось на этой неделе не заработать ни одной двойки?

– А я всю прошлую неделю откладывал карманные деньги, а на этой неделе купил в магазине канцтоваров ластик, который стирает записи, сделанные шариковой авторучкой.

Учительница спрашивает у Рабиновича:

– Почему ты сегодня такой грустный?

– Еще бы мне не грустить. Вы знаете, чем отличается террорист от еврейской мамочки?

– Нет.

– С террористом можно договориться.

На уроке чтения в первом классе учительница спрашивает у Петрова:

– Почему ты так плохо читаешь? Ты ведь так хорошо успеваешь по русскому языку и математике.

– Понимаете, Марья Ивановна, русский язык за меня делает старшая сестренка, математику – старший брат, а вот чтение никто, кроме меня, делать не может.