Михаил Задорнов - Задорное чтиво

В ЗАГСе пришлось ждать. Но это не огорчало. Слишком долгожданным был для них этот день! Нарядная и торжественная хозяйка зала регистрации встретила их с профессиональной улыбкой храмовой жрицы.

– Уже по вашим лицам вижу, что решение, к которому вы пришли, не случайно, – начала она свою праздничную речь голосом воспитательницы детского садика, которая зачитывает младшей группе новогоднее поздравление президента. – Я, конечно, не сомневаюсь в подлинности ваших чувств. Пускай же этот день запомнится вам на всю вашу жизнь! День вашего… развода!

Три месяца назад он сделал ей это предложение – развестись! Как она обрадовалась! Тут же позвонили родителям – обрадовали стариков. Радостное событие решили праздновать, поэтому уже на следующий день подали заявление. Однако таких желающих, как они, было много. Пришлось ждать, готовиться, считать дни… И вот счастливый момент наступил!

– А теперь, – «жрица-воспитательница» обратилась сначала к ней, – согласны ли вы развестись с вашим мужем?

Она немного подумала, словно вспомнила что-то, но быстро взяла себя в руки и уверенно ответила:

– Да, согласна!

– А вы?

Как и подобает настоящему мужчине, он ответил сразу, не думая:

– Конечно!

– Тогда снимите кольцо с руки вашей бывшей супруги и бросьте его на это серебряное блюдечко.

Кольцо не снималось. От бесконечных стирок, мытья посуды, уборок квартиры пальцы за годы изменились. Особенно в суставах. Кто-то из гостей пошутил: мол, ничего страшного, волнуется, всё-таки в первый раз снимает, ещё научится!

Наконец кольцо звонко упало на серебряное блюдечко. Рядом послушно легло его кольцо. Очарованные моментом этого долгожданного таинства, гости дружно зааплодировали. Чувствовалось, что многие из них завидовали. От имени государства «жрица» торжественно объявила их брак расторгнутым навсегда.

Когда выходили из зала, оркестр играл марш Мендельсона в миноре. В соседней комнате пили шампанское, били бокалы и рвали фотографии. Особенно быстро рвал их местный фотограф.

После ЗАГСа кавалькада машин двинулась по городу. В воскресенье улицы были пусты, полны не омрачённого пробками воздуха. Даже солнышко, казалось, улыбается. На душе у обоих было так легко и радостно, что им вдруг в последний раз захотелось взглянуть на те улицы, по которым вместе гуляли ещё до свадьбы, на магазины, где в первые годы супружеской жизни покупали всё для новой квартиры.

Долго смотрели на город с Воробьёвых гор.

– Ты такая красивая сегодня! – искренне восхитился он. – Это платье, оно так тебе идёт!

– А я никогда не думала, что ты можешь быть таким весёлым, предупредительным и заботливым, как сегодня! – Она улыбнулась и поправила руками разметавшуюся от ветра вчерашнюю трёхчасовую причёску, из-за которой ночью ей пришлось спать сидя.

Дома их уже ждали накрытые столы.

Первый тост по традиции говорили свидетели:

– Молодцы, что решились! Наперекор всем условностям…

Они ведь и впрямь холодно жили в последнее время. Его ничего не интересовало, кроме своей работы. За четыре последних года всего три раза сходили в театр. Но во всех трёх спектаклях актёры так сквернословили, что по дороге домой не хотелось даже смотреть друг на друга. Разок попробовали, как в юности, пойти в кино. Фильм оказался неплохой, о любви, с юмором, – но вокруг в кинотеатре все говорили по телефонам, чавкали, шурша руками в вёдрах попкорна. К концу фильма оба настолько разнервничались, что, выйдя из кинотеатра, поссорились. Последние три года вместе ходили только в химчистку. Он помогал ей нести сумку. Ходили молча, думая каждый о своём. Возвратившись домой вечером, он запирался в своём кабинетике и гонял на компьютере какие-то картинки с графиками. Даже ужинать не выходил на кухню как прежде – перекусывал за клавиатурой, отчего между клавишами за несколько лет скопились крошки, кое-где скреплённые засохшим йогуртом. Когда она ему намекнула, мол, надо бы купить новый пылесос с большей тягой, чтобы это всё пропылесосить, они окончательно и навсегда друг друга не поняли. Самое страшное, не поняли без ссоры. Молча пришли к согласию взаимонепонимания. Она больше не пыталась врываться в его кабинетное пространство. Придя с работы, тихо проходила на кухню, надев заношенный халат и стоптанные тапочки. На кухне занималась обычным женским делом: смотрела телевизор и говорила по телефону с подругами.

Тост был долгим и обстоятельным. После него гости громко кричали «сладко!». Женщины с завистью смотрели на неё – как она смогла, несмотря на такое долгое замужество – девять лет, сохранить свежесть и красоту? Мужчины не менее завидовали ему: молод, а уже свободен! Под дружеские продолжительные аплодисменты они по-товарищески пожали друг другу руки.