Уинстон Черчилль - Афоризмы

Нам бы следовало иметь агиологию[] медицины и дни всяческих святых в память о великих открытиях, сделанных во благо всего человечества. Праздничный день для почитания св. Анестезии, день чистого непорочного св. Антисептика… и, будь у меня слово в этом деле, я считал себя обязанным почитать св. Пенициллина.

Мы не нуждаемся в сборище трутней среди нас, будь они из древней аристократии, современной плутократии или обычных выпивох из паба.

Мы более счастливы в старости, чем в юности.

О, вы можете взять самого храбрейшего моряка, самого отважного летчика, самого дерзкого солдата и посадить их за стол вместе. Что вы получите? Общую сумму их страхов.

Даже мои друзья не обвинят меня в скромности.

Добродетельные мотивы, скованные инерцией и робостью, не ровня вооруженному и решительному зверству.

Джентльмен не ест бутерброд с ветчиной без горчицы.

Черчилль:

Вы были очень грубы со мной, знаете.

Медсестра:

Да, но вы тоже были со мной грубы.

Черчилль:

Да, но я великий человек.

Со сном — никаких полумер. Раздевайтесь и ложитесь в постель.

Никакой народ и никакой человек не имеют монополии на добро или зло.

В международных чувствах самое фатальное — обман. Обиды будут прощены, страдания и утраты прощены или забыты, битвы останутся в памяти лишь воинской доблестью сражавшихся. Но всяческое сутяжничество, всякое трюкачество навсегда останутся ноющей раной.

Пожадничать современным кораблем для моряков — все равно что пожадничать лампой безопасности для шахтеров.

Было бы безмерным преступлением продлить эту войну на один ненужный день. Было бы неизмеримой и безмерной ошибкой заключить мир прежде, чем жизненно важные цели достигнуты.

Я не говорю, что мы должны вооружиться для того, чтобы вести войну. Я говорю, мы должны вооружиться для того, чтобы вести переговоры.

Не будет ли создана бомба размером с апельсин, вмещающая в себе огромную тайную силу, <���…> способная смести небольшой город одним ударом? Бомба, направляемая автоматически в летательной машине радиолучами или лучами иного рода, без пилота?

1924

Третья мировая война маловероятна… Обе стороны знают, что она началась бы ужасами такого рода и масштаба, какие никогда еще не снились человеческим существам.

Может статься, что мы, по блистательной иронии, придем к такой стадии во всех этих событиях, где безопасность будет жизнестойким ребенком ужаса и выживание братом-близнецом уничтожения.

Некоторые математические количества, проходя через бесконечность, меняют свой знак с плюса на минус. Возможно, это правило имеет моральное применение, — когда развитие орудий уничтожения наделяет каждого способностью убить всех, никто не захочет вообще кого-либо убивать.

Темные века могут возвратиться, каменный век может вернуться на мерцающих крыльях науки, и та сила, что сейчас осыпает человечество безмерными материальными благами, может привести его к полному уничтожению.

Трудно обрести новые интересы, когда жизнь подходит к концу.

Чтобы наполнить слушателей каким-либо чувством, оратор должен сам быть им полон… Чтобы тронуть их сердца, его сердце должно быть растрогано. Чтобы убедить, он сам должен верить… Каждый оратор верит в то, что говорит, в тот момент, когда говорит это. Он может быть непоследовательным, однако никогда сознательно неискренним.

Если бы я не мог быть дирижером в оркестре, я был бы литаврами.

Оппозиция не несет ответственности за предложение сложных, интегрированных планов. Иногда она делает такие предложения, но это не входит в сферу ее ответственности.