Борис Крутиер - Азбука жизни I

Никто не может лишить человека внутренней свободы, кроме него самого.

Страна вольноотпущенников, разочаровавшихся в свободе.

Неужели, эти сухофрукты – и есть долгожданные плоды свободы.

Пока право на рабский труд было обеспечено, мы верили, что мы не рабы.

Раньше мы верили, что мы не рабы, теперь, что – свободные люди.

Оказалось, что нашему человеку легче выдавить из себя раба, чем «товарища».

Дай рабам волю, и они добровольно вернутся в рабство.

Рабская психология: чем выше продажная цена раба, тем больше он собой гордится.

Потомственный раб чувствует себя скованным по рукам и ногам, когда с него снимают цепи.

Самостоятельный выбор себе хозяина раб ценит выше свободы.

Свобода для раба – это добрый хозяин, который если и высечет кнутом, то потом одарит сладким пряником.

Царство свободы – это еще не демократия.

Свобода, спущенная сверху, до низов не доходит.

Выдавить из себя раба легче, чем холопа.

В местах лишения свободы всегда есть свободные места.

Для раба цена свободы зависит от цен на все остальное.

Свобода – это возможность владеть собой без компаньонов.

Человек должен чувствовать себя свободным не только по команде: «Вольно!».

Не дай Бог, если бы его не было!

Богу богово, остальное – посредникам.

За слово, которое было вначале, Бог взял ответственность на себя.

Ни во что не верил, но слово «Бог», на всякий случай, писал с заглавной буквы.

Современные иуды требуют индексации 30 сребреников с учетом инфляции.

Не все дорожает; иудин поцелуй, например, стал гораздо дешевле…

30 сребреников это покупательная или продажная цена?

30 сребреников – стартовая цена поцелуя Иуды.

Столько лжемессий, и только иуды всегда настоящие.

Мессия ждет явления Человека.

Нищие духом! Не прибедняйтесь!

Житие грешника – роман, святого – афоризм.

Если не верить в чудеса, то и верить не во что.

Вера помогает верить в чудеса, не тратя средств на их осуществление.

Каждая религия обещает человеку манну небесную, но хлеб насущный он должен добывать себе сам.

За религиозные войны Бог ответственности не несет.

Одни несут на Голгофу свой крест, другие – молоток и гвозди.

Голгофа – это место для возвышенных душ.

Бог выше обстоятельств.

Непогрешимые! Покайтесь!

Лики святых – все на одно лицо.

Оптом грехи отпускаются дешевле, чем в розницу.

Господь потому и любит грешников, что с ними не соскучишься.

То, что Иисус мыл ноги своим ученикам, еще не повод лизать задницы его слугам.

Когда распинают на кресте, трудно стать его приверженцем.

Грешников канонизируют при жизни, святых – после смерти.

Добровольно в своих грехах признаются только святые.

Грешников боги наказывают пороками, которые им не по карману.

Как часто «житие святого» – эпилог жизни грешника.

Исповедь грешника всегда интереснее, чем святого.

На том свете праведников больше, чем на этом.

Господи! Избавь нас, грешных, от непогрешимых!

Никто так не любит клясться всеми святыми, как грешники.

Рай – это доисторическая родина человека, ад – историческая.

Даже на том свете выбор только из двух зол: ад или рай.

В раю запретных плодов больше, чем в аду.

Рай, в котором появимся мы, – это потерянный рай.

Тот, кто устроил себе райскую жизнь на земле, и в аду не пропадет.

Чужой ад кажется раем по сравнению с собственным.

После изгнания Адама и Евы рай совсем обезлюдел.

Из святых мест на том свете ад – самое обжитое.