Борис Крутиер - Азбука жизни I

Кто же нам виноват, что мы имеем такие законы, которые имеют нас.

После Басманного суда одна надежда на Страшный…

Если на том свете такие же слуги закона, как на этом, то и там – беспредел.

Кому много дано Фортуной, конфискует Фемида.

Повязка на глазах Фемиды – для отвода глаз.

Закон обычно добрее, чем его слуги.

Принцип неотвратимости наказания первыми на себе испытали невиновные.

Презумпция невиновности не освобождает от наказания.

Кто не виноват, на амнистию пусть не надеется.

У нас и правовое поле – все те же шесть соток.

Ничто так не нуждается в постоянной прополке от сорняков, как правовое поле.

Посмертная реабилитация невиновного – торжество справедливости нашего правосудия.

Законы – служанки слуг закона.

Дух закона иногда тяжелее, чем сам закон.

Одни учат 10 заповедей по Библии, другие – по Уголовному кодексу.

Иногда Страшный суд начинается с районного…

Общий язык со слугами закона находят молча.

Иногда так хочется назвать вещи своими именами, но в интересах следствия приходится молчать.

Чем выше цивилизация, тем совершеннее законы джунглей.

Нельзя жаловаться на жизнь в высшие инстанции, минуя низшие…

Раньше высшей судебной инстанцией был Страшный суд, теперь – Страсбургский.

Перед законом равны только бесправные.

В выходные дни наши законы отдыхают, а в будни – не работают.

Неписаные законы – не для дураков.

По неписаным законам живут те, кто их пишет.

Знание законов помогает нарушать их со знанием дела.

Закон суров. Особенно к тем, кто верит в его справедливость.

Закон защитит каждого, кто сумеет договориться с его слугами.

Как слуга правосудия, так левша.

Перед законом равны только те, кто не сумел обойти его.

У тех, кому Бог – судья, адвокатом – дьявол.

Не так страшен закон, как его диктатура.

Незнание законов ведет к поискам справедливости в суде.

Недовольные несовершенством наших законов требуют внесения поправок в десять заповедей.

Незнание законов не освобождает от наказания за беззаконие.

Если закон не писан, значит, он для нас.

Законы пишутся для тех, кто верит в их справедливость.

Мы все время пишем новые законы, вместо того чтоб соблюдать старые…

Законы пишутся теми, для кого закон не писан.

Наши писаные законы тем и хороши, что позволяют жить по неписаным.

100%-ное алиби – неопровержимая улика.

Фемида! Не подглядывай!

Стоило кому-то крикнуть: «Держи вора!», как многие побросали свои шапки.

У крестного отца мафии на первом месте: «семья».

Наличие стрелочника упрощает работу следователя.

Многим героям вчерашних дней приходится сегодня доказывать свое алиби.

Фемида – ля комедия!

От правосудия, как от жены, уходят налево.

Правосудие не гарантирует наказания преступника, но дает надежду на посмертную реабилитацию невиновного.

Живем де-юре, существуем де-факто.

Лицо правосудия напоминало фоторобот лица, находящегося в розыске.

У преступника было стопроцентное алиби: он был ментом.

Продажные менты обожают телесериалы о неподкупных…

Нигде так быстро не растет раскрываемость преступлений, как в милицейских телесериалах.

Материя не всегда исчезает бесследно, кое-что милиция иногда находит.

Убийство человека в себе – преступление, не имеющее срока давности.

Никакая амнистия не может освободить человека от обязанности быть им.

Нигде так остро не стоит вопрос «А судьи кто?», как на Страшном суде.

Последняя надежда, что присяжными на Страшном суде будут ангелы.