Николай Германский - Притчи духовного странника. Ехал я как-то по дороге

Можно сказать, что я ощутил в этот момент реальное присутствие Родины на Святой Земле. И это было так здорово!

Посетив святыни, мы испросили благословения у Пречистой и поехали дальше.

Ехал я как-то по дороге и вспомнил, как на паралимпийских играх в Сочи два безногих солдата, русский и американец, после хоккейного матча обняли друг друга, и наш, потерявший ноги в Афгане, сказал американцу, потерявшему ноги в Ираке: «Спасибо тебе, солдат».

И подумал я тогда: неужели нам всем нужно потерять руки или ноги, чтобы понять простую истину – что жизнь дана нам не для того, чтобы ненавидеть и воевать, а для того, чтобы радоваться и любить друг друга, в какой бы точке земли ни находился наш дом и какого бы цвета кожу ни имел каждый из нас.

И, глубоко озадаченный, поехал я дальше.

Ехал я как-то по дороге и вспомнил о том, как посмотрел во время литургии на престол, на семисвечник, на Евангелие и крест, и вдруг такая радость нахлынула на меня, что я всем сердцем ощутил, что в этот миг вся вселенная вместе с небом, и землей, и со всем, что в ней есть самого прекрасного, умещается в алтаре.

Время словно исчезло, а вместо него воцарилась тихая нездешняя радость.

«Господи! Милость Твоя безмерна и любовь Твоя неизреченна», – подумал я и поехал дальше.

Ехал я как-то по дороге и вспомнил о том, как посетили мы однажды с детками дельфинарий. Что только не делали эти умные существа за рыбешку!

В какой-то момент я подумал, что они это делают не только за еду, но и из любви к нам, царям природы.

И стыдно мне стало от того, что мы не угождаем Богу так, как они угождают нам.

После таких размышлений я тяжело вздохнул и поехал дальше.

Ехал я как-то по зимней дороге и увидел на обочине малюсенького щенка. Погода была морозная, а он стоял, переминаясь с лапки на лапку, и смотрел на нас, как мне показалось, с большой надеждой.

Конечно, мы взяли его с собой, и как радовались дети, когда увидели его!

Господи, вот так и Ты когда-то подобрал меня, замерзающего на обочине жизни, отогрел и накормил. А ангелы, должно быть, радовались не меньше, чем наши дети – подобранному щенку.

«Ох, как хотелось бы научиться быть благодарным Богу хотя бы так, как это маленькое симпатичное существо, которое служит нам теперь верой и правдой», – подумал я и поехал дальше.

Ехал я как-то по дороге и увидал на обочине странника. И так сильно захотелось мне бросить все и пойти с ним… Но тут я вспомнил вдруг о своей дорогой женушке и детках моих любимых, умылся горючими слезами и поехал дальше.

Ехал я как-то по дороге и вспомнил о рождественской службе. Стоял я у праздничной иконы, на которой маленький Спаситель лежал в яслях вместе с животными, которые согревали Его своим дыханием.

И подумал я с великой горечью о том, что у них, в отличие от людей, которые не узнали Христа и не пустили Его в свой дом, хватило чутья и любви, чтобы принять и обогреть Его. Вот такая история!

И мне вдруг стало стыдно и за тех, кто жил тогда, и за тех, кто ныне живет равнодушно и беспечно. Но вскоре радость от того, что Господь, несмотря ни на что, все-таки пришел к нам, растворила стыд, и я с благодарными мыслями поехал дальше.

Ехал я как-то по дороге, и подумалось мне вдруг, что там, «наверху», уже все известно наперед: и то, куда мы едем, и то, когда вернемся, и даже то, когда и как закончится наше движение…

Глубоко задумавшись, я всплакнул и поехал дальше.

Ехал я как-то по дороге и вдруг увидел вокруг себя мир, погрязший в лукавстве. И я спросил его:

– Мир, а почему ты такой?

И он ответил мне:

– Я такой потому, что я – это ты.

Услышав такое, я горько заплакал и поехал дальше.

Ехал я как-то по дороге и вдруг подумал о том, что все, к чему я так привык – и морозная зима с пушистым снегом, и душистое лето с голубыми васильками и спелыми яблоками, и веселая весна с журчащими ручейками, и золотая осень с ее грустно падающими листьями, и одинокий щенок, застрявший у дороги в ожидании своего хозяина, и сам воздух, который вдыхаю, и все мои близкие, вся земля, да и вся вселенная – все это когда-то для меня неизбежно закончится. И стало мне как-то странно от таких мыслей, и я почувствовал, что нахожусь на грани двух миров: того, к которому так успел прикипеть, и того, который знаю лишь отчасти. И губы невольно зашептали: «Господи, потерпи наши немощи и дай сил исправиться и подготовить себя ко встрече с Тобой…»