Леонардо Винчи: Сочинения

Против укуса аспида нет иного средства, как тотчас же вырезать с мясом пораженное место. Вот отчего все живое сторонится этого опасного гада и, завидев его, бежит без оглядки.

У пучеглазого аспида огромные уши, точно паруса над головой. Он не столько доверяет зренью, сколько острому слуху, а благодаря нюху способен учуять добычу на больших расстояниях.

Кровожадность аспидов не знает предела. В порыве гнева самка жестоко расправляется с самцом. Но вскоре и ее ждет подобная участь. Торопясь поскорее увидеть белый свет, ее чада перегрызают материнское чрево и выползают наружу, тут же набрасываясь на все живое, а иногда и пожирая друг друга.

Но и у аспидов есть грозный противник. Это мангуст – крупная мышь, которая водится в камышовых зарослях на берегах Нила.

Почуяв аспида, мангуст бежит к реке и начинает валяться в прибрежной грязи, а затем сушится под палящими лучами солнца. Так он поступает неоднократно, пока его шкурка не затвердеет, словно панцирь из обожженной глины.

Теперь зверьку не страшны никакие укусы ядовитого хищника.

Улучив момент, зверек смело прыгает в раскрытую пасть аспида и успевает перегрызть ему глотку.

ЧУЖЕСТРАНЕЦ

В одном захолустном тосканском городишке объявился как-то заезжий чужестранец. Дабы придать больший вес своей персоне и привлечь внимание, он принялся рассказывать были и небылицы про свой родной город. Каких там только чудес не было! И уж, конечно, он не шел ни в какое сравнение со здешней серостью и глухоманью.

Вокруг словоохотливого гостя собралась небольшая толпа. Вскоре к собравшимся подошел всеми почитаемый в округе умный горожанин.

Послушав немного заезжего рассказчика, он вежливо прервал его и сказал:

– Коль ты и впрямь родился в тех далеких местах, – значит, все, о чем ты нам поведал, сущая правда и спорить тут грешно.

Чужестранец, весьма польщенный такими словами, картинно подбоченился и обвел слушателей горделивым взглядом: знай, мол, наших! А рассудительный горожанин продолжал:

– Что твой город, любезнейший, полон диковинных чудес, мы в этом сами воочию убедились. Ведь в здешних краях нам еще ни разу не приходилось лицезреть такого урода, как ты.

ОГОРЧЕНИЕ

Отправившись погожим деньком людей посмотреть и себя показать, один синьор повстречал на улице своего давнего знакомого. Обрадовавшись случайной встрече и желая отвести душу, он принялся с жаром допытывать приятеля:

– Ба, да тебя просто не узнать! На тебе лица нет и глаза совсем потускнели. Уж не стряслось ли беды какой?

– Увы, – грустно отвечал тот, отводя глаза в сторону, – со мной такое случается, когда…

– Да как же ты можешь об этом спокойно говорить? Нужно не медля обратиться к нашему знаменитому лекарю. Любую хворь важно вовремя упредить, – и словоохотливый синьор еще долго распинался о болезнях, не давая раскрыть рта своему знакомому. – А скажи-ка, любезнейший Друг, давно ли ты замечаешь за собой такие странные перемены в настроении?

Всякий раз, как я вижу твою самодовольную физиономию. От великого огорчения при встрече с тобой мне становится немил весь белый свет.

ЛЕЖЕБОКА И СОЛНЦЕ

Вставай же наконец, соня! – в сердцах сказал крестьянин сыну. – Солнце уже давно взошло. Не стыдно ли тебе так долго валяться в постели? Эх ты, лежебока!

– Почто ты коришь и попрекаешь меня солнцем? – недоумевал парень, сладко позевывая. – У светила забот поболе, да и путь за день подлиннее. Вот оно и торопится встать спозаранку. Мой же путь вокруг дома невелик, а потому не беда, если я вздремну лишний часок.

УСТАВ ОБЯЗЫВАЕТ

Известно, что в определенное время года монахам надлежит строго блюсти пост. В такие дни монастырский устав запрещает им употреблять мясо и любую другую жирную пищу. Правда, когда монахи находятся в пути или промышляют милостыней, то в порядке исключения им не возбраняется питаться всем, что судьба ниспошлет.

Находясь как-то в пути по своим монастырским делам, два монаха запрели передохнуть и закусить с дороги на постоялый двор, где случай их свел с проезжим купцом.

Хозяин постоялого двора был так беден, что ничего не мог предложить гостям, кроме жалкой худосочной курицы величиной не более голубя.

Когда курица была готова, хозяин снял ее с вертела и подал на стол целиком, надеясь, что сотрапезники сами поделят ее поровну между собой.

Взглянув на жареного куренка и тут же смекнув, что его едва хватит на одного едока, хитрый купчишка сказал, обращаясь к монахам:

Читать дальше