Николай Векшин - Полёт шмеля (сборник)

Домик японский пустой.
Аист на крыше.
Хокку и гейша. Бог мой!
Вот мои вирши.

Напиши и сотри! Но не будь кистепёрой.
Жанну Дарк с бизнес-леди на сук посади.
Ариадне не быть во главе мушкетёров.
Перезрели, испортились рифмы твои.

Голова не поседеет,
Если хной её намазать.
А изменишь – муж сумеет
Пару раз по шее вмазать.

Не зализать сердечных ран,
Коль ты, как пес, попал в капкан.
В плену терзаний тяжко жить,
Когда терзают миражи.
Зачем же в пустоту кричать?
Быть может, лучше промолчать?

Томлюсь, блуждая, как сновиденье, середь людей.
Жду урожая, да! – урожая своих идей!
А вот и осень, зима и далее – что, что там есть?
Весна и лето, конечно. Вот это песнь!
И книга птицей взлетает в небо, крылом шурша:
Её читатель бросил. Болит душа.
На ощупь слово беру, пишу.
Еще подарок для пародиста я напишу!

Когда в забой уходит смена, как Данте в ад,
В тайге – явленье хора из жаб, цикад.
Как на болоте, в тайге, где мхи, завелись они?
Вопрос торчит отдельной нотой из-под ольхи.
Чу, под землёй кипит работа в кругу чертей!
Я, словно ротор, слова гоняю погорячей.
За звуком – звук. Мелеет эхо. И сохну я
Без слов, без мук. Во прореха! – судьба моя!
С кайлом по нише, слагая рифмы, ползу с трудом,
Как вечный раб. Ничего не вижу. Почти дурдом.
Восторга нет. Проснуться что ли?.. – Глаза открыл —
В свет книга вышла! Рыдайте, люди, – сколь я нарыл!

Вороны стаями взлетают с кладбища в снегах глубоких
Могилы тают в любви ристалищ на солнцепёках.
Из гроба в зелень покойник вылез и греет кости.
Не синий – бежевый отшельник. Пришел к нам в гости!
Фанерка-досточка, ни дат, ни имени, казённый номер.
Сухарик, стопочка, от рыбки косточка – тому, кто помер.
Покойник косточкой от рыбки тут подавился.
Вопят вороны, что – удавился.

Звёзд острых покачнётся сфера из-за плеча.
Корявит строчка мозг без логики и без ключа.
Где тёмен смысл, там в грешном теле – мольба и дрожь.
Зачем, пиит, такую темень и чушь несешь?
Не тычься мыслью, кто ты, где ты, который час.
Из тысяч странных и нелепых обрывков фраз,
Обрезков смысла и событий, из слёз, страстей
Сложи стишки. Чепухой – поучи людей!

Космос внутри. Сотрясаются в брюхе козявки.
Мир оголтелый плывёт средь свирепостей баксов.
Хочешь – пиши, но старайся не блеять и вякать.
Космос снаружи. В стеклянном стакане – пиявки.

Я люблю свою Наташу
Даже посильней, чем Машу.
Анку тоже я люблю.
Клаве песенки пою.
Зинке – только керосин;
Ну, зачем жене бензин?

Поэту рифма не нужна,
Размер ему не важен,
Да и в читателях нужда.
Ну, Миша, ты отважен!

Сегодня я ни капельки не кактус.
Я аленький цветочек. Посмотри!
В руках твоих я в воздух превращаюсь.
Прильнув к губам, исчезла. Ой, прости!

Вот ангел в небе белокрылый
Расправил крылья-паруса.
О, друг! Зачем же ты унылый?
Гляди, какая я краса.

Я пишу в никуда. Я учуся черпаться чрез силу.
Пусть лохматит луна в этом мире подлунном мечту.
Понимаешь, огрызок любви, я тут тухну уныло.
Не вернёшь мне ключи? Ну, тогда от тебя ухожу.

Срывая тормоза в упор,
Все брызги собирая в злато,
Несись, герой, и будь богатым.
Ты расплескал любовь? Позор!

Мальчик картонный послушно жует свою кашу.
Вот ведь паскудно-пустынный у кашицы вкус!
Лучше стишок я состряпаю про простоквашу.
И содрогнется читатель и прыгнет, как зверь на укус.

Птицы летят сквозь меня и желудок щекотят.
В нос мой на крыльях влетает табун мотыльков.
Стих наварю я, свой бред словно вилкой мешая.
Очень невкусно с горчицей? Синею, как птица без слов.

Не сахарной костью давлюсь. Я давлюся словами.
Монетки в бутылку бросаю. Таков мой протест.
Асфальт я домой принесу и катком свой стишок укатаю.
Пульсирует боль и гремит среди мягких на заднице мест.

Наши души сгорают на адских кострах.
У любви нашей сдернуты шторы.
Нам отчаянье мук разрывало сердца.
И в агонии ржут все суфлёры.