Остап Вишня - Вот оно - село ! (сборник)

Знаете, что уже восемь лет паны в Днепре не купаются. А если где-нибудь и выкупается, так все равно он без права голоса, -- вода по нем только сверху перекатится, не пристанет, потому что Днепр теперь "трудящий элемент", а не для игрушек каких-то плывет.

Вот вам и природа.

Плывем...

Триполье.

* * *

Здесь бандит Зеленый красную кровь пускал, синие волны днепровские краснели от крови рабоче-крестьянской...

А на той крови союз вольных республик вырос...

Стайки... Ржишев... Ходоров... Переяслав... Канев...

На Монашьей горе Тарас Григорьевич стоит, солнцу усмехается, так как:

Расковались, побратались,

Царя отдали палачу.

Учимся. И чужому научаемся и своего не чуждаемся.

Чтоб поля необозримы,

Чтобы Днепр и кручи

Было видно...

И летают по Днепру селянские челночки, а над Днепром птицы...

А Днепр плывет да плещется в зеленых берегах.

Содрогнется только, как "Коммунар" гаркнет звонким паром, и вновь плывет.

Плывет да грудь "Коммунару" подставляет... И не больно Днепру, что по груди его волнистой "Коммунар" бежит.

С чего бы ему было больно, если всего год, как увидел он на груди своей такие пароходы, как "Коммунар"?

Советская власть такой пароход оборудовала -- гордость Днепровского пароходства.

Так с чего бы ему болеть?

Наоборот, Днепр гордится, весело плещет в новенькие, беленькие борта "Коммунаровы".

Не задавайся, мол, Волга, и у меня уже есть такой, как у тебя.

* * *

Плывем.

Плывем и в воду глядимся...

И сколько же в воде этой гидроэнергии... Вот бы запрячь...

Ох, и завертела бы она все, что вокруг Днепра разлеглось!

Ох, и закрутила бы!

А то только и того, что мельницы водяные под берегами крутит.

Смотришь в воду, а она, гидроэнергия эта, так и прыщет. Аж пищит, бедняга, -- вот так ей завертеть кого-то хочется.

* * *

Плывем...

Плещется старый Днепр...

И сквозь плеск тот слышится:

-- Люди добрые, запрягите меня!.. Ох, и поработаю же я на вас. Только перед тем, как запрягать, возьмите берега мои в "шоры", не давайте мне заиливаться, чистите меня, углубляйте... Ведь уже у меня перекаты случаются. Ведь уже местами пески на грудь мою навалились, давят меня, развернуться мне не дают... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ну и хватит!

Вот уже Кременчуг. Вылезать нужно.

1925 ______________________________________________________________________

Темная ночка-петровочка

Эх, и "тюкают" же темной ночкой-петровочкой!

Вот так:

-- Тю-ю-у-у!

Это "тю-у-у" разрывает, как выстрелом, черную запаску полтавской ночи, лентой вьется меж кустов, меж деревьев рощи кудрявой, несется лугами, через Псел перескакивает, бьется о берег и, ударившись о береговые кручи, обессиленное, возвращается в рощу, ложится в траву таким слабым, таким истомленным...

-- Тю-ю-у-у-у...

Так бывает темной ночкой-петровочкой. Когда в избе-читальне закрыты ставни, когда в избе-читальне мыши книжки "читают", а на скамье за столом сидит домовой и проводит политпросветработу...

Страшно тогда в избе-читальне... Боже упаси заглянуть в нее: там сидит "сика-ляля-вова-хо" -- нечто страшное, лохматое, черное, таинственное, которое гонит и девушек и парней из избы-читальни, выгоняет их из дому, берет за шиворот и швыряет на бревна, что за церковью

А там, у бревен, играет гармошка, там, взявшись за руки, топчут траву молодыми ногами, ибо нельзя же не топтать, нельзя же устоять, когда из двухрядки вылетает такое залихватское;

Польки-польки

И кадрили...

Тогда в избе-читальне и в сельбуде [1] домовой -- полный хозяин. Он сидит, развалившись на скамье, ехидно похихикивает и благословляет темную ночку-петровочку за то, что она сделала его хозяином этого политпросветительного учреждения.

Он, домовой, никого в эту ночь не боится, ни к чему не прислушивается, ибо он знает, что ни в избу-читальню, ни в сельбуд никто не заглянет ни днем, ни ночью, так как и днем и ночью плотно закрыты ставни.

А темная ночка-петровочка крепко обнимает село, к гармошке прислушивается, звездами подмигивает и регистрирует в народных судах "дела об алиментах"...

И если в такую ночь ляжешь под косматым кустом на влажную траву и вслушаешься, то услышишь и смех счастливый, и гармошку, и "тю-у-у", и песню, и вздохи, и обещания, и клятвы...

-- А дальше что? -- спрашиваешь ночку...

-- А дальше овин... -- говорит ночка.

-- А дальше что?

-- А дальше ребенок...

-- А дальше что?

-- А дальше суд...

-- А дальше что?

-- А дальше поди и послушай!..

-- Ну, и пойду... Ну, и послушаю...

Когда темная ночка-петровочка уже за Пслом, за береговыми кручами, когда она убежала уже за моря, за леса, за горы, за долы, подстегиваемая солнцем, тогда пробегает селом народный судья 10-го района, Кременчугского округа...