Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте

- Ты это куда меня, милый дружок, привезла?

- Как куда? В Литинститут!

- Это который единственный в мире, что ли?

- Он самый. Других таких - нет. Мы здесь с вами ректоры!

- Ах, вот оно что! - обрадуется Пименов, что вспомнил наконец, что он - ректор.

Дальше начинают они по ступеням взбираться... А это - не так просто. Можно вдруг забыть какую ногу вначале ставить, левую или правую, чтоб эти проклятые ступени преодолеть!

- Так какую ногу-то теперь ставить, душенька? - тихонько матерясь, спрашивает у секретаря Пименов и палочкой своей - костыльком, долбит и елозит в нетерпении...

- Да, давайте хоть левую... Нам-то один хрен! Лишь бы взобраться.

- Ах, левую... - с облегчением бормочет Пименов и ставит левую ногу. Потом - правую. Так и шли они, так и взбирались.

А со студентами у него отношения особые были, даже доверительные. Конечно, он никакого из них давно уже не узнавал, потому что вообще мало что уже узнавал и помнил. Но имел привычку обязательно напомнить некоторым, что он здесь еще - ректор, чтоб каждый знал свое место. Если зазевается какой студент, не успеет вовремя проскочить, он его палочкой своей - раз и прижмет к стене.

- Ты кто такой? - спросит грозно. Потому что лучше со студентами грозным быть, а в душе - добрым, чтоб они не распускались.

Опешит студент, назовет свое имя и фамилию... А Пименов подумает немного. Скажет:

- Ага, помню тебя... Ты в Литинституте учишься?

- В Литинституте.

- Ну ладно... Иди пока, учись...

Студент и убежит. А он, пока до кабинета своего идет, ректорского, еще пару-тройку поймает, кто зазевается... Прижмет и выяснит всю подноготную... А то вдруг они и не студенты вовсе, а только шарашутся здесь, занимают коридор, что ни пройти, ни проехать... Таких отсюда - метлой гнать.

После Пименова в кресло ректора сел молодой и энергичный аппаратчик из ЦК ВЛКСМ - Егоров. Мы как раз учиться поступили и он - пришел... Все мы были здесь - новенькими, только в отличие от нас, он был уже заматерелым комсомольским руководителем.

Егоров стремительно и пружинисто ходил... Видимо, так же стремительно и работал, только нам эта работа видна не была, она на других уровнях происходила, а туда, сколько не задирай голову, все равно не заглянешь. Он начал развивать какие-то демократические принципы, - перестройка еще в состоянии опрятной куколки была, это потом из нее монстр вылезет, - взял в привычку со студентами за руку здороваться, с избранными, конечно... И мне иногда милость перепадала, если я рядом с избранными стоял... В общем, деятельность его на посту ректора, хоть и бурная была, но - короткая, единственное, что он успел сделать, это заказать и повесить в Литинституте гипсовый бюст Горького. И то, вышел он какой-то кривобокий, мало на Горького похожий... Потом его в общежитие перевесили, чтоб он никого в институте в заблуждение не вводил.

А Егоров от нас сразу в ЦК КПСС прыгнул... Кресло ректора в Литинституте - хорошая катапульта, оказывается, скоро мы в этом убедимся. Но и там он не успел ничего достойного совершить. Перестройка со страшной силой начала крушить любимый комсомол, партию и сам социализм! Что было делать? Только спасаться бегством... Тут уж не до идеологии. Спасся Егоров... в библиотеке имени Ленина. Сел в директорское кресло. Можно хоть отдышаться. Все-таки - нейтральная зона.

А вот став директором главной библиотеки страны, Егоров сделал благое дело, за что перед ним можно и шляпу снять. Проявил он вдруг завидное упорство и гражданское мужество и не отдал самый большой книжный фонд в стране на разграбление... А библиотеку, только из-за одного имени, которым она названа, хотели всю вдребезги разнести. Никому не уступил Егоров. Показал всем сухой жилистый кулак.

Потом пошли к нему всякие разные ходоки с требованием: отдай наше! Союз к этому времени уже трещал, одни заплатки от него полетели... Республики отваливались, как груши, и устремлялись в свободный полет... Вместе с грянувшей свободой, некоторые пошли и духовное и культурное наследие требовать... дескать, жестоко их ограбили еще со времен имперской России. Забрали бесценные книги и рукописи. А сейчас, наконец, долгожданная свобода и демократия наступила. Теперь - давай, возвращай назад!

И - евреи пошли... Свои священные книги по талмудистике и каббале назад требовать. В этих книгах - их тайные знания спрятаны и ритуальные действия расписаны. Им без этих книг - никуда. Вот они и хотели их добыть, чтоб весь мир с ног на голову перевернуть и на уши поставить. Даже пикет рядом с библиотекой держали. Чуть не месяц плакатами трясли. Все профессорского вида - в черных шляпах, длинных пальто, с окладистыми бородами... Требовали и даже слегка бунтовали... Им без этих книг погибель. В них все расписано: как им самим спастись, а других угробить.