Вадим Молодых - Разность заразы

Если, конечно, откажутся (из соображений излишней деликатности – мало ли), то хорошо бы нашего – бесстрашного! – президента к ним в «тарелку» подсадить, продемонстрировав тем самым высшую степень доверия и подняв рейтинг всей Америки в глазах остальных ущербных землян ещё выше.

Так… Сразу встаёт вопрос о способе общения – переводчиков-то с инопланетного ещё пока нет. Н-да…

Стоп! Это у нас нет… А у них – высокоразвитой цивилизации – наверняка есть… Должны быть! Придётся понадеяться… Сначала, по крайней мере… А там дальше и у самих способ найдётся – Америка тоже высокоразвитая цивилизация! Что мы с какими-то пришельцами объясниться не сможем? Сможем, конечно… Потому как после презентации межпланетных гостей в ООН (будь она неладна, эта презентация – надо же было этим залётным на всю Землю раззвонить о своём визите – э-эх!) должна состояться в обязательном порядке встреча инопланетян с научно-техническим светом Соединённых Штатов. Закрытая для посторонних встреча! И результатом её должен стать такой мощный скачок-отрыв США от конкурентов в технологической и военной сферах, что Америка навсегда станет недостижимой для них, обязанных упасть на колени перед образом Бога в его американском воплощении на Земле.

Генеральная ассамблея ООН собралась в полном составе представителей двух сотен государств – больные выздоровели, отпускники устали отдыхать, миротворцы везде сотворили мир, враждующие стороны перемирились – полный зал, первый раз за всё время существования организации, даже в проходах кое-где пришлось стулья ставить, такими большими в действительности оказались некоторые делегации. Повод того стоил – инопланетяне! Все прежние планетарные обиды и разногласия, интриги, союзы и альянсы стали вдруг казаться мелкими и недостойными мыслящих существ. И хотя экстренное заседание Генассамблеи было назначено на определённое время, все собрались много загодя. Собрались, расселись и стали ждать… Чего? Информации, для начала.

К высокому собранию вышел заместитель Генерального секретаря ООН и, дождавшись пока естественное оживление утихнет, объявил, что сегодня он – главный. Сам генсек отбыл в пустыню Невада для участия в церемонии встречи инопланетной делегации.

Сразу после этих слов по залу прошла волна возмущения, сквозь гул которой легко угадывалось недовольство большинства представителей, что их не то что не взяли в пустыню, а даже и не проинформировали. Общая тональность была такой: «Мы что, не люди, что ли?! Мы тоже хотим!»

На это руководитель американской делегации, получивший слово для ответа, заметил, что Невада хоть и пустыня, но она не резиновая – на все нации не растягивается…

Оправдание сочли отговоркой, однако же приняли большинством голосов, когда председательствующий замгенсек добавил, что в зале настроена прямая трансляция с места событий, и все всё увидят.

Как только зал снова утих после голосования, из динамиков зазвучала, нагнетая позитивную торжественность, «Ода к радости» Бетховена, и засветились все – большие и малые – экраны.

Шла панорама. Зрители на трибунах, смонтированных буквой «С»… Понятно стало, что логически замыкать трибуны буквой «О» вокруг предполагаемого места посадки не стали из осторожности, дабы не провоцировать инопланетян на агрессию – вдруг подумают, что их окружили для уничтожения.

Фон – пустыня. Режиссёр вывел крупный план места посадки. Камера поднимает объектив в небо, прямо на солнце, мгновенно ослепившее даже с экранов. Но тут же оно превращается в безболезненно светящийся на чёрном фоне диск. Затем камера торжественно и художественно (оператор – умница, сумел придать нужного пафоса моменту, в составе российской делегации даже помрачнели от зависти к чужому профессионализму) начала движение вниз и остановилась, только когда экраны снова заполнились сфокусированным пятаком стерильного белого песка. Снизу экранов от него начиналась ковровая дорожка, по каким любят ходить голливудские звёзды, официальные лица и олимпийские чемпионы. Цвет дорожки стал предметом целой дискуссии у организаторов предстоящей церемонии. В итоге был выбран нейтральный серый цвет.

Но пока дорожка смотрелась на экранах так, как будто она там, у пятака, не начиналась, а заканчивалась – ничего не происходило. Показывать было нечего, и оператор повторил свой приём несколько раз, словно бы репетировал. Надоел. Стали раздаваться хорошо слышимые смешки из рядов наиболее озлобленных скептиков, будто бы опять вспомнилось и возымело значение забытое на некоторое время соперничество наций.