Марина Листок - Наша осень. Юмор. Издание группы авторов под редакцией С. Ходосевича

Итак: «Папка сделался с падбитым глазом и пацорапаной щекой и он пазвонил какой-то Люсьен и сказал чтобы она пришла его спасать от тижелого ранения. Пришла Люсьен в каротком халатике и с длиными ногами и завела папку в спальню спасать. Я тоже зашел в спальню и спрасил у папы кто это такой пришел папа сказал что это медицинская систра Люсьен из его работы и сейчас только она может его спасти. Я сказал а бинты и зеленку надо Люсьен сказала что не надо что у нее все что надо есть и папа сказал а ну сынок выйди это не для слабых с нервами. А когда я вышел то скоро в спальне начала громко кричать и станать не папа а эта самая Люсьен из папкиной работы как будто это не папке а ей делали пиривязку…»

– Черт те что! – фыркнула Леда Аркадьевна. – Полное разложение! Я думаю, не стоит дальше читать, тут и так все понятно.

– Нет уж, читайте, читайте! – скороговоркой сказал Аггей Никифирович. – Мы просто таки обязаны знать, что происходит в семьях наших учеников.

«…А патом я заснул на диване, – лишь на мгновение оторвавшись от тетради досадливо мотнув головой, продолжила вдохновенно читать опус своего ученика Маргарита Викторовна. – И праснулся уже в васкрисенье утром и то патому что в спальне апять кричали и станали. Я падумал это снова пиривязывает папку та самая Люсьен с длиными ногами а это была мама она била папу адной рукой по галове тапком а в другой держала малинькие трусики и кричала сволачь это ково ты привадил в дом при живом ребенке. А я сказал мама успакойся это медицинская систра Люсьен из папиной работы пяриаязвала папку патаму что его ранили хулиганы один бародатый другой лысый. Ага закричала мама а ну сынок выйди нам надо еще паговарить. И когда я вышел папа стал станать и кричать еще сильнее чем при медицинской систре Люсьен. Вот так интересно пришли мои выходные может бы?

Двое поднялись на борт кафе на воде «Поплавок». Один очень смуглый, почти черный, другой бледный, почти синий. Подошли к барной стойке.

– Адыр мыдыр сомали! – грозно сказал смуглый и прицелился грязным указательным пальцем с длинным ногтем в глаз бармену.

– Что такое? – отшатнулся бармен.

– Он говорит, что он сомалийский пират, – перевел бледный спутник и икнул. Наверное, со страху. – А я его переводчик, он же заложник. Ты с ним, это, поаккуратнее, ик! Они нервные, эти сомалийские пираты.

– Господи, они уже здесь! – взвизгнула девица за соседним столиком и опрокинула себе на мини-юбку, а вернее будет сказать, на длинные голые ноги бокал с сухим вином.

– Спокойно, Мариночка, спокойно, я сейчас подниму твой бокал, – скороговоркой сказал ее спутник, залез под стол и подозрительно надолго там застрял.

– А чего ему надо? – опасливо косясь на неотступно следующий за его глазом пиратский палец, спросил бармен.

– Мыдыр адыр кабали, пират сомали? – спросил бледный смуглого и снова икнул.

– Карбалы мадалы бадалы тудалы, на хрен! – рыкнул обладатель грозного и грязного пальца.

– Выручку давай и выпить, а то глаз тебе выколет, на хрен! – уважительно перевел толмач и гулко сглотнул.

– Про на хрен я и без тебя понял, – пробурчал бармен, пытаясь незаметно дотянуться до тревожной кнопки. – А выручки вот… всего-то семьсот рублей. Я только открылся. Попозже надо было зайти… Пить-то чего будете?

– Бырмыр кырдыр, – удовлетворенно протрындел пират, заталкивая выручку в карман.

– Ага, он доволен! – понял и без перевода бармен. – Ну, для Сомали, ясен пень, и это деньги. Вот довели народ – уже в морях-океанах им судов не хватает, на речные дебаркадеры нападают!

– Ковалев? – с удивлением спросили вдруг из-за третьего столика. Переводчик оглянулся и испуганно втянул голову в плечи.

– Ага, Ковалев! – удовлетворенно сказал тот, что за третьим столиком – лысоватый мужчина с небольшим пузиком и большими роговыми очками, чудом держащимися на кончике носа Он оставил недопитую чашку кофе и подошел к стойке. – Так, а это кто у нас? Ну-ка, ну-ка…

Мужчина протянул руку к лицу опешившего пирата и стянул с его головы капроновый чулок.

– И ты, Самойленко! Вы же только позавчера стипендию получили, господа студенты! Как вам не стыдно!

– Адыр мыдыр… Тьфу ты! Та шо там это за стипендия, Петр Тимофеевич! – жалобным тоном сказал «пират», оказавшийся веснучшатым вихрастым пареньком лет девятнадцати. – Туда-сюда сходили, шашлык-машлык поели, она и кончилась.

Читать дальше