Светлана Конобелла - Капрезе на вынос, или Кухня итальянских страстей. Кулинарно-мистическая авантюра. Первая книга этно-гастрономической трилогии

Я, впечатленная увиденным, поинтересовалась:

– Может, мне поднос уже куда-нибудь нести?

– Да успеешь еще. А для начала необходимо отполировать столовые приборы, свернуть и уложить в ящичек триста салфеток на завтра, – улыбнувшись, сказал мне мой наставник.

– Что? Триста? Справлюсь легко, – смело ответила я и приступила к делу.

Оказалось не так все просто, как казалось. Веера не получались такие же красивые, как те, что стояли на столах. Надо наловчиться…

И как начала «ловчить»! С периодичностью в несколько минут ко мне заглядывали мои новоиспеченные коллеги и помогали осваивать премудрости салфеткокручения. Все поддерживали, кто как мог. То сверну не так, то закручу не туда, то разглажу не с той стороны. Взяла одну салфетку со стола в качестве примера и, разделив все на маленькие шажки, начала ее раскручивать, пошла от обратного, разобралась. Начало получаться. Я от счастья увеличила скорость. Послышался голос Марчелло: «Не спеши, они должны быть красивые и ровные, одна к одной!» Где он спрятался? Не понять! Откуда он увидел?

Спустя час стали сходиться остальные работники ресторана, согласно своего рабочего графика. Ингрид из Словакии подошла и, выразительно громко представившись, протянула руку. Пристроившись к моим салфеткам, начала рассказывать о своей нелегкой жизни.

– Я пр-р-иехала в Южный Тироль 12 лет назад, – начала она, выделяя в своей речи букву «р».

– Кстати, ты боишься пр-р-ивидений? – внимательно посмотрев на меня, серьезно произнесла Ингрид.

– Даже и не знаю, что тебе ответить, никогда их не видела! – заворачивая очередную салфетку, ответила я.

– А, ну это дело поправимое, – засмеялась она.

Меня немного смутил поток информации, поступивший от нее за пятнадцать минут, но Петер, забежавший ненадолго к нам выпить глоток воды, жестом показал, что не надо обращать на это внимания. Просто продолжать работать.

Салфетки были готовы, теперь – столовые приборы. Они оказались из серебра. Надо было протереть влажным полотенцем почти полторы тысячи единиц, чтобы не было подтеков после посудомоечной машины! Но быстрая Ингрид мне с удовольствием помогала. Дело спорилось. За это время я узнала о ней почти все: и то, что она не замужем, без детей, о нескольких ее любовных историях, о коварных соседях в Словакии, о том, что она пишет стихи и танцует сальсу. Какая общительная девушка!

Пришел бармен, сменил Тимею, заглянув к нам в закоулок, сказал:

– Я – Мирек, вечерний бармен.

По имени несложно догадаться, что он – славянин. Сразу же показалось, что он – легкий в общении человек, который любит свое дело, поскольку, даже проходя мимо нас, жонглировал бутылками. А мы все, продолжая натирать ложки-вилки, восхищались им.

Послышался степенный голос: «Добрый вечер, господа-коллеги»! Мне стало интересно, и я выглянула из-за двери. Элегантно одетый в тирольский национальный костюм господин с плешиной, длинноватыми седыми волосами и носом картошкой наливал себе стаканчик воды. Это оказался сомелье, Джироламо. На вид ему лет пятьдесят пять. Первое, что пришло мне в голову: «Это надо же до седых волос бегать с бутылками между столами». Позже поняла, что как раз бегать-то он и не собирался, чинно проплывая, как ледокол. Окинув меня взглядом, продемонстрировал прохладное безразличие. И удалился так же бесшумно, как и появился.

Ну вот, все сложено и начищено. Теперь надо было готовить ресторан для ужина. Накрывали все вместе, поэтому получилось очень быстро. Ингрид объясняла мне, как правильно стелить скатерть и маленькую скатерочку, раскладывать столовые приборы, ставить стаканы для воды и винные фужеры, вазу с цветами, подсвечник со свечой, цветы для украшения салфеток, а еще небольшие свежесрезанные части виноградных побегов, которые, красиво изгибаясь на столе, добавляли атмосфере в ресторане романтического настроения.

Мне казалось, что от такого объема информации у меня голова лопнет. Взяла листок и начинала записывать. Все засмеялись.

– Уж лучше пусть надо мной смеются, чем плачут! – заявила я.

Все согласились и разошлись мгновенно.

Пришли еще два официанта. Оба они из Южного Тироля, местные. Одному около сорока лет, Имми, а второму – 15, Джакомо. Имми всю жизнь проработал в ресторанах высокого уровня, его считают корифеем подноса и штопора. Высокий, смуглый с завязанными в небольшую косичку волосами, с красивыми выразительными глазами. А Джакомо – ученик в профессиональной школе, которая готовит специалистов для гостинично-ресторанного бизнеса. Он учился быть профессиональным официантом, а пока был на последнем курсе и проходил практику в отеле. Джакомо Лупини – высокий черноволосый парень с очень красивыми чертами лица, истинный Казанова в молодости, одетый в жилетку цвета фуксии и в лакированных туфлях со скрипом. Казалось, что иногда руки и ноги его не совсем слушаются, но в самый последний момент он направлял их в нужное место. Поинтересовалась, какой это аромат у него? Молодой человек гордо выпрямился и сказал, что за успешное окончание учебного года папа подарил ему парфюм от «Гуччи».