Олег Пряничников - Весёлая же-же… (сборник)

«Что ж, всему есть объяснения, – успокоившись, мысленно стал разговаривать сам с собой Кремниев. – Если рассуждать логически, быть может, начался сезон охоты на крупного зверя. В общем: стреляли, скажем, в лося. Ранили бедняжку, он метался, видимо, даже полз – вот тебе и бурелом, и кровь. Ясно, что событие ужасное…» Хотя открыт или не открыт сезон охоты, Михаил точно не помнил! Затем он посмотрел на порезанный палец, ещё раз осмотрел его весь – ранку затянуло, как будто её и не было.

«Вот это да!» – выкрикнул он, подумав: «Странное стекло». Он решил, что пора сматываться. Сидя в электричке, Михаил пил чай, но картина загадочного, невесть откуда взявшегося бурелома у него не выходила из головы. Напротив Михаила на тряском сидении притулился мужичок в телогрейке из разряда этаких, бывалых, как говорят в народе.

– Вы не знаете, – обратился к нему Кремниев, – сезон охоты уже начался?

– Это смотря на какую птицу, зверя, – ответил бывалый.

– Ну, скажем, на лося.

– На лося ещё не начался, вот тёплые деньки уйдут и начнётся. Сам жду с нетерпением, я же охотник. А вы?

– Нет, я не охотник.

«Не начался…» – мелькало у него то и дело в голове…

Вернувшись домой, Михаил первым делом замочил грибы. Ближе к ночи сварил их и засолил «по-горячему», как учила его покойная мать. Получилось три литровые баночки. Не удержался и съел несколько свежих, непросоленных грибочков. Спать лёг поздно. Ему, переваливающемуся с бока на бок, во сне, чудились кошмары: какое-то чудовище, какая-то прелестная женщина с платиновыми волосами и странным рубином на лбу, какой-то сердитый старик. С такими же волосами, с таким же рубином на лбу… Чушь какая-то…

Массивное кресло было деревянным, без всякой краски, обивки и подушек, на пухлых резных ножках, по бокам – с резными поручнями. Такое кресло могло вместить и выдержать пятерых взрослых людей, но сидел в этом кресле один-единственный могучий старик. Его платиновые волосы стекали на широкие плечи, такие же платиновые усы переходили в бороду платинового цвета, коя время от времени вздымалась на покатой груди. Его чело обхватывал тонкий золотой обруч со странным на лбу большим рубином, который каждую секунду менял оттенок – зрелище завораживающее. Белого цвета, длинное одеяние, опоясанное кушаком, было надето на старике, из-под полы выглядывали острые носки сапог тоже белого цвета. Глаза старика были закрыты, руки мирно покоились на коленях, он не спал и не дремал. Он был погружён в раздумья. Возле его ног, свернувшись калачиком, словно собачонка, лежал маленький горбун в красном костюме скомороха, который не просто спал, он дрыхнул, издавая храп и пуская слюни. Как называлось такое помещение, ярко-освещённое, в котором находились кресло, старик и горбун, понять было невозможно. Вроде бы зал дворца: высокий белый потолок, белые колонны, но – никакой помпезности, из мебели одно кресло, по бокам тяжёлые шторы тоже белого цвета. Но окна или что-то иное таились за ними, было не ясно. И непонятно было, откуда исходил необычно яркий свет. Вдруг в метрах десяти от старика возникло серебристое облако, которое быстро рассеялось. Вместо него появились трое – два огромных белых голубя и… Чудо-юдо, его крыльями с усилием подтолкнули те же голуби. Старик открыл глаза, спокойное выражение его лица не изменилось. Проснулся и отодвинулся от его ног карлик-горбун. Тот позевал, протёр глазенки и живо вскочил на свои кривые ножки.

– На колени, – тихо приказал старик.

– На колени! – продублировал хозяина своим мерзким скрипучим голосом горбун, просеменив вокруг чудовища.

Чудовище не шелохнулось.

– Ну! – у старика набрякли желваки.

– Ну! – подхватил скоморох.

Издав рык, Чудо-юдо припало на одно колено, но головы не преклонило.

– Ты вновь совершил преступление, – в голосе старика появились грозные нотки, – ты сбежал из моего зоопарка.

– Хозяин, насчёт зоопарка – смешно, ей-богу, смешно! – Горбун покатился по полу. – Хаааааа!

– Цыц! – Старик грозно повёл бровью.

– Яволь! – Горбун мгновенно вскочил на ноги и приложил ладонь к сбившемуся колпаку, на котором дзинькали бубенчики. – Хозяин, подать ли вам посох под номером тринадцать? – Карлик облизнулся. – Посох для испепеления – мой любимый.

– Уймись, дурачок.

– Значит, чуть попозже.

Старик снова обратился к чудовищу:

– Мало тебе того, что я сделал с тобой? Ещё совсем недавно ты был мужчиной в расцвете сил, а теперь ты непонятно кто и непонятно что. Мало тебе?! Неужели ты и в самом деле надеялся спрятаться от меня на Земле?