Никита Платонов - Я – смерть. Хроника неизбежного

Возьмем, например, вот эту эпоху. Франция, вторая половина XVI века.

Несмотря на междоусобные распри, реформы распространяются во все слои общества. Завершается период Возрождения, происходит научная революция, формируются законы капитализма.

В стране сформирован абсолютизм – государством правит король и его приближенные. Прогрессивная часть социума пока еще не имеет причин выказывать революционные недовольства.

Летом 1572 года, после длительных переговоров, в Париже был заключен династический брак между Генрихом Наваррским и Марией Валуа.

Свадьба состоялась 18 августа. В столицу съехались многие знаменитые гости. Торжество проходило с размахом. Улицы были убраны в праздничные одеяния. Народ толпился в ожидании лицезреть монарших особ. Все выглядело замечательно и прекрасно.

И трудно было бы поверить в то, что произошло дальше, если бы это не произошло на самом деле.

Тогда общество верило в одного бога, исповедовало одну религию. И возможно, что все сложилось бы идеально, если бы не одно но. Гости со стороны невесты были католиками, а гости со стороны жениха – протестантами.

Через шесть дней после свадьбы, в ночь на 24 августа 1572 года из-за непримиримой вражды в Париже началась резня. Католики убивали протестантов.

Крики и ужас охватили столицу. Десятки тысяч мужчин и женщин по всей Франции были убиты в ту ночь.

В последствие это событие назовут Варфоломеевская ночь.

Это не было самое массовое убийство, это не была самая кровавая бойня, и это не было самое массовое умерщвление людей за короткий промежуток времени, но сам факт того, что люди, считающие себя носителями высоких идеалов, одержимые идеей собственной правоты, приняли для себя такое решение, заставляет задуматься.

Смерть не приносит удовлетворения, смерть не искупляет грехи, смерть просто ставит точку в истории жизни.

Неуемная человеческая натура всю свою жизнь строит иллюзии, ложные идеалы, недосягаемые мечты. Человек не умеет жить, а когда приходит пора умирать – начинает скорбеть по потерянным возможностям, сожалеть о несбыточном.

Не каждому дается выбор, но выбор есть у каждого – это парадокс смерти, который понятен не всем.

Бывает такое, что за ширмой прожитых лет кроется пустота, а бывает и так, что и нескольких мгновений достаточно для того, чтобы заполнить свое безликое существование смыслом.

Таков этот мир, такова эта жизнь. Для одних мир – это жизнь, для других жизнь – это война.

Рядовой Алексей Зайцев сидел в окопе.

Шла вторая минута тишины. Воспользовавшись передышкой, Зайцев закрыл глаза и представил дом. Затем он открыл глаза и увидел, что все еще находится на войне. Его окружали разрушенные бомбежкой здания. Воздух был заполнен запахом пороха. Звон в ушах, возникший после взрыва очередного снаряда, не стихал ни на миг. Повсюду виднелись бездыханные тела врагов и боевых товарищей.

Это была страшная война.

В места массовой гибели людей смерть приходит не один раз для всех. Смерть приходит персонально к каждому, кому суждено умереть. Таким образом, она видит одну и ту же картину множество раз от лица каждого, кто закончил свое существование.

Зайцев это понимал. Он чувствовал, что смерть идет за ним по пятам. Он понимал, что скорее всего сегодня он умрет.

Но не смотря ни на что, он не собирался сдаваться. Не для этого он соврал в военном комиссариате относительно своего возраста.

Нет. Так легко его жизнь не отнимут. Он пошел на войну добровольно, чтобы защитить свой дом, чтобы защитить свою страну. И если сегодня он сдастся, то завтра враг разорит его дом, завоюет его страну.

Нет. Зайцев никому не отдаст свою родину на растерзание. И если сегодня ему суждено умереть, то свою жизнь он продаст подороже.

Ничего страшного, что он остался один. Ничего страшного, что весь его отряд уже четверть часа как лежит замертво. Покойтесь с миром, товарищи.

Зайцев сжал винтовку. Палец лег на курок. Нужно приготовиться, наверное, сейчас они начнут штурмовать.

Прошло уже семь минут. Чего они ждут? Почему не нападают? Наверное, перегруппировались. Сколько их там осталось? Наш отряд их не слабо обрядил. Должно быть меньше десяти человек. Да и они не знают, что я тут один.

Ага, вот оно, началось. Звуки шагов. Крадутся суслики. Откуда их слышно? Примерно пятнадцать – двадцать метров на юго – восток. Пора.

Зайцев высунулся из окопа, зафиксировал цель и произвел выстрел.