Иван Яцук - Весёлые пилюли смехотерапии

– Да ничего хорошего. Красочка, импортная, – елейно отвечает Степан Тимофеевич. – Сэкономил немного. Тебе, я думаю, тоже понадобится. И ты возьми штуки три-четыре.

Я взял пять банок, больших. И строго предупредил, чтоб больше такого не повторялось. Толканул по сходняку. Перед следующим дежурством я уж крепко выспался. Бдю. Слышу: опять шаги, присмотрелся – заместитель начальника охраны.

– Стой, кто идет?

– Это я. Здравствуй, Дерюгин, бодрствуешь?

– Так точно, товарищ начальник.

– М-да, хорошо, молодец, – говорит, – а сам губы недовольно жмет. Походил-походил, потом опять ко мне, но уже доверительно:

– Бацнешь для сугреву, – и показывает чекушку самогону.

– Никак нет, товарищ начальник, на посту не положено.

– Ничего,– успокаивает шеф, – дежурство идет нормально, спокойно, можно и хлебнуть, при нашей-то жизни.

– Ладно, – говорю, – давайте, я ее через полчаса оприходую.

Отдал мне зам чекушку и ушел, а перед тем похлопал меня по плечу:

– Если и соснешь, то ничего. Я тебя подстрахую.

В какой другой раз я бы запросто заглотнул, но ведь сам Платоныч научал не дремать, а я в последнее время таким к нему доверием проникся, что стал подозревать: а не мессия ли он, переодетый в рубище дворника? Потому категорически приказал себе не искушаться. Жду, что будет дальше. Проходит час. И снова появляется зам. Я сделал вид, что сплю беспробудно. Он даже за плечо меня потряс – я только сладко чмокнул губами. А сам думаю: ах ты змея двухметроворостая, бойца охраны вздумал обмануть? Стража и гаранта сохранности? Нет, не выйдет.

И вот еще через несколько минут: ш-ш-ш – гравий под шинами шуршит. Подъезжает «мерс» грузовой – и к складу. Выходят из машины мой зам и еще кто б вы думали? – один из тех, кто вечно занят, кто бекает в трубку, когда речь заходит о зарплате. Склад без зазрения совести открывают и давай отедова таскать шикарный линолеум, сантехнику импортную, стиральную машину запечатанную.

Я жду. Как охотник зверя, пока он ни приблизится на расстояние выстрела. Вот они пломбируют опять склад, закрывают дверцы «мерса», и тут моя очередь:

– Стой на месте , стрелять буду без предупреждения, – и карабин на них. – Руки за спину, в колонну по одному.

Подельник хмуро смотрит на зама: мол, что за мансы?

– Ты что, Дерюгин, – кричит тот, боясь сойти с места, – почему не спишь?

– Я на боевом посту, – сугубо официально отвечаю, – и согласно инструкции обязан вас арестовать как расхитителей акционерного имущества.

– У нас все законно, – обращается ко мне старшой, – вот накладная выписана. Не хотелось только людей дразнить… время такое сложное…вот и решили ночью…

Подает мне документ. Я его внимательно разглядываю.

– А почему штампа «оплачено» нет? Липа выходит?

– Ах, да, в спешке забыли, завтра поставим. Кстати, какая у вас задолженность по зарплате?

– Четыре месячных оклада.

– Вот и хорошо. У нас наконец появились некоторые средства. Подойдете завтра в кассу – получите. И, кстати, Владимир Сергеевич, объявляю благодарность вашему бойцу за бдительность при исполнении служебных обязанностей. Это же надо – обнаружить отсутствие штампа в полночь при слабом освещении луной! Выдать премию в размере оклада.

«Пока вас не поймаешь на горячем, – думаю, – никакой премии не дождешься».

После этого у меня все пошло, как по маслу. Степан Тимофеевич стал своим человеком: сам тащит, а я тут как тут. С карабином и при исполнении. Начальник и зам ставят меня в пример, ну и кое-когда просят меня сделать отступление от инструкции. Я иду навстречу, но с чувством моральной борьбы с собой.

Я стал апостолом у Платоныча. Жду, что вот-вот он объявит о настоящей своей миссии.

– Всяк сверчок знай свой шесток, всяк дятел – свое дупло, и всякое органическое соединение, эстетически выражаясь,– свою прорубь. Ты бди-бди, да не забуривайся, – учил меня Платоныч, – иногда не грех и проспать. Начальство не любит излишнего рвения ни в чем, служение начальству не терпит суеты.

Святая правда. Как он был прав; боже, как он был прав! Ну почему мы не ценим пророков в своем отечестве?! Мне бы и следовать его заветам. Так нет же, слаб человек. Я уже из долгов вылез, даже накапливать стал, жена меня зауважала, за столом первому подает. Да где-то перестарался я, перегнул палку, как говорил наш мудрый Платоныч, мало спал на посту – жадность заела.

Короче, повысили меня и перевели охранять бухгалтерию. А там одни бумаги. Бдел я, бдел, но никто за бумагами ночью не приходил. Теперь надо опять с Платонычем советоваться. Этот великий человек снова что-нибудь придумает, как в этих обстоятельствах заработать на хлеб с маслом.