Алик Гасанов - Как сейчас помню. Сборник рассказов №23

– Тимур, ты же ветеран уже тут! Подскажи, братуха, пожалуйста.., – говорю запросто, и огромный Тимур смущался, улыбаясь, и мы с ним изучали наряд-задания, и Тимур меня многому научил, как я помню, между прочим…

– Анечка!.., – бесцеремонно брал я под локоть взрослую тётку, Анну Зайцеву, и у всех замирало сердце – тётя Аня ишо та колючка: выгавкает так, что мама не горюй. Не терпит Анна Васильевна панибратства. Шестой десяток Анечке. Анна – бывший парторг горисполкома. А я ей не даю опомниться:

– Ань, вы простите меня, дурака, я тут недавно, да и опыта никакого, вы подскажите мне, добрая вы душа, как тут насчёт выкладки ценового сегмента в малых точках. Научите, прошу вас, если вам не сложно… Вы же знаете – если не вы, то кто?…

И Анна Васильевна (динамита кусок, а не женщина. Двух мужей похоронила.) не мигая на меня, глазки змеиные останаливат…

«Я щас подойду…, – говорит, – Алик… Как вас там?.. По отчеству…» И подходит через девять секунд. Удивительная. А я кажное утро браво к крыльцу подхожу. С барсеткой. А на крыльце уже пол-коллектива:

– Здоров, хлопцы!, – говорю весело.

…И вот всё вроде складывается, и коллектив меня уже вроди принял, а всё-равно нет-нет а встречаешь взгляды недоумённые, изучающие… Девушка-казашечка, Жанар. Лет двадцать пять девчуле. Только-только замуж выгнали. По-русски плохо говорит Жанар, потому что Жанар родом из дальнего аула, и очень стесняется она этого. Невысокая умница, смуглая скромница. Работяга и чистюля. Сумки таскает, домой через магазин бежит, хлеб, айран, тесто, молоко… Хорошая девочка. Подозреваю, что беременная уже. Чего-то ножки наскорячились с лета… Каждый раз, когда я утром подскакиваю здороваться, умница Жанар краснеет и пугается. Исподлобья смотрит… А потом уже смотрю как-то – не любит она меня, что ли?

…Пол-года почти проработали мы, а Жанар совсем на меня волком смотрит уже… Пузо уже как у бегемота, расхорошела кукла, обнять-погладить хочется, приятное сказать, а Жанарчик как зыркнет с утра на меня, аж…

…Почти перед самым декретом всегда тихая Жанарочка чего-то не выдержала вдруг:

– Зачем вы так с нами, Алик-ага*?.., – и бровки хмурит, совсем серьёзная.

Я обалдел:

– Жанарчик, ты про чего?

– Ну вот зачем вы такой?, – красавица так разнервничалась, что аж на грудь ладошку положила, оглянулась горячо – в кабинете мы одни, – Мы что – плохо работали? Мы хорошо работали!.. Вы сами так говорил! И по итогам года вы нас хвалил тоже!.. И премия!.. Зачем вы так говорил каждый день?..

Я так потрясён её бровями, что совсем опешил:

– Жанар-жаным*? Чем я обидел вас, совсем не понимаю? Вы про что сейчас?

А Жанарочка совсем раскраснелась, дверь придерживает, видно долго готовилась к этому разговору:

– Девочки так уважают вас, так уважают! И говорят – Алик-ага очень хороший мужик! Очень-очень!.. А вы каждый день нас «овцами» называете…, – и Жанарочка подавилась обидой, и еле-еле сдержает в горле слезу, – Вы думаете нам не обидно?…, – губки поджала дрожащие, – А нам – обидно!.. Разве мы овцы?.. Зачем вы такой говорили!?..

(овцы-хлопцы!!!) …

– — – — —

жаным* – уважительная приставка в обращении к женщине на Востоке. Буквально – «дорогая».

ага* – уважительная приставка в обращении к мужчине на Востоке. Буквально – «дядя».

****

Для Мариночки.

«… А вы оказывается прямо в Тольятти живете что-ли, Алик? Я прямо обалдела…» (из переписки, Марина Анатольевна, г. Жигулёвск.)

Если вам сдуру приспичило после обеда съездить на ул. Степана Разина, Мариночка, а вы находитесь в Комсе* допустим, то вам лучше выйти на ул. Матросова, выше аптеки «Алия» и сесть в маршрутку №-310, советую я вам. Вы подниметесь вверх по Матросова до кольца ул. Громовой и проедете после налево, через лесок до самого Центрального района. Потом вы лупанёте насквозь Центрального по улице Баныкина, и опять спуститесь вдоль леса в Портпосёлок, и будете вилять потом по верху обрыва у берега Волги, прерывая дух от красоты неба над древней рекой. И мощные сонные берёзы, замерев в снегу по самые лодыжки, будут без особого интереса зевать на вас в окошко «Газели», а сосны вообще не обратят на вас внимание, когда вы будете тыкать пальчиком в окошко, возбуждаясь от красоты необыкновенной: «Ой, смари же! Смари!..»

…Напротив меня мягко плюхнулась девчуля лет двадцати. Я уже согрелся и обмяк. Очки запотевшие вытер, подышав в них автоматически. Окошко морозное нагрелось солнышком пронзительным, и вроде мороз-то сегодня чуть за минус десять, а солнышко настаивает, и вот заискрился колючий узор на стекле, дрогнул и потёк слезой, и я залюбовался невольно. Девочка спелая, шапочка вязанная, рукавички чистенькие, только-только с магазина будто, тоже уселась, поёрзала, быстренько осмотрелась, всё тихо, на меня чуток глянула, а я совсем дед для неё, у меня дочь старше её!.. Успокоилась и поехала, красотуля, говорю… «Газель» обороты набирает, в этом месте тут Кавказ прям… Иной поворот аж дух захватывает. Резко вниз, и под сорок пять градусов вбок и резко вверх, и опять резко вниз с острым поворотом. Девушка красивая, аж смущает. Спелая, шо черешня. Ей и косметики не надо. Кожа чистенькая, родинка на шее, глазки такие, что аж ух… Удивительно, ресницы не крашены, а любой фотограф, я уверен… Следом бежал бы, уговаривал. Очень хорошенькая девочка. Уселась, освоилась, по сторонам посмотрела, всё нормально, ни каких безобразиев, на узор в окошке залюбовалась, вздохнула, задумалась… Улыбается!.. Ей-богу, мужики. Сидит мелочь пузатая, о чём-то своём думает, на окно заиндевелое смотрит и улыбается!.. Вот-вот расхохочется!.. Глаз не оторвать, до чего хороша. А и вправду красиво-то!.. Маршрутка бежит резво, водила опытный, на поворотах деликатно притормаживает, но скорость держит по-пацански солидно.