Кир Фадеев - Чехова, 16

– Джей, ты не понимаешь! – отмахнулся царевич. – Я вижу его каждый день, бываю на его совещаниях, слышу все его рассуждения…

– Дружище, – перебил Виджей, – но ведь ты…

– Хватит! – рявкнул Нагарджуна.

На какой-то неуловимый миг белки его глаз почернели, а лицо превратилось в туго обтянутый кожей череп. Волшебный купол громко лопнул, разметав серебристые искры остаточной магии.

– Что-то не хочется сегодня махать мечом.

Царевич смерил друга свирепым взглядом, запахнулся в свои одежды и быстрым шагом направился прочь.

Остолбеневший Виджей еще несколько секунд приходил в себя, прокручивая в голове их разговор. Затем перевел глаза на роскошный царский трон с высокой треугольной спинкой, инкрустированной черными бриллиантами и перламутром. Свет, ниспадавший на ложе правителя через окна в потолке, красиво переливался на драгоценных кристаллах.

Сразу за возвышением для трона располагался неприметный арочный проем, закрытый серебряной решеткой. За ней, насколько знал Виджей, находилась специальная защищенная магией комната, в которой царь мог укрыться в случае необходимости. Там же правитель Кирана держал самый ценный экспонат своей сокровищницы – Архатунскую жемчужину.

Большой полированный шар из мутно-белого хрусталя не только хранил в себе колоссальный запас тонкой энергии, но и обладал возможностью высасывать магию из других артефактов. Поэтому управлять Жемчужиной мог лишь очень сильный и способный маг, каким и являлся царь Абхей.

Виджей вдруг вспомнил, что обычно тайный проход занавешен алой бархатной портьерой, но сейчас та была отодвинута. Заподозрив неладное, мальчик двинулся влево, пытаясь рассмотреть решетку.

– Виджей! – послышался суровый голос отца.

Тот вздрогнул и обернулся.

– Что ты здесь забыл? – спросил Викрам. – У вас с царевичем фехтование! Йодхан крайне недоволен вашей с ним дисциплиной.

– Отец, – Виджей еще раз бросил мимолетный взгляд на тайный проход. Теперь ему почудилось, что на прутьях решетки мерцает тусклый зеленый свет. Тряхнув головой, он поклонился и добавил: – Я искал царевича Нагарджуну и… засмотрелся на царский трон.

Советник Викрам недовольно повел бородой и ткнул пальцем на парадные двери:

– Поторопись на урок, сын. И будь, пожалуйста, более собранным.

– Да, отец, – покорно произнес Виджей. – Прости меня.

Викрам вздохнул, снисходительно улыбнулся, похлопав сына по спине.

– Если Йодхан спросит, – шепнул он, – скажи, что я тебя строго отчитал.

Виджей подавил улыбку, кивнул и поспешил на занятия.

Ночь выдалась удивительно ясной.

Обе луны Сона-локи – лимонно-желтая и бледно-фиолетовая – искрились в зените золотистого небосвода и поливали задремавший мир своим тусклым сиянием.

Нанкур, дремал, утопая в призрачных переливах. Редкие порывы теплого ветра шелестели пушистыми кронами деревьев, ярко мерцали лампы уличных фонарей, где-то вдалеке кричала потревоженная птица.

Виджею не спалось. Мальчик стоял на балконе своей комнаты и с высоты третьего этажа наблюдал за безлюдными улицами родного города.

Нараставшая тревога колола его сердце. Из головы никак не выходило обезображенное лицо Нагарджуны. Магия, которую он пытался создать в тронном зале, тяготела к темной энергии. Конечно, царевич сплел это заклятие лишь потому, что находился в подавленном состоянии, но, тем не менее, Виджей очень переживал за друга.

Он хотел поговорить об этом с отцом, но тот до сих пор был крайне занят. Приехав домой, Викрам незамедлительно пригласил на ужин помощника илийского князя, чтобы обсудить с ним детали завтрашней встречи. Трапеза затянулась до позднего вечера.

Виджей тяжело вздохнул и поднял взгляд на холм, туда, где в обрамлении пышных цветущих садов находился царский дворец. Ночью дом правителя сиял как драгоценный камень, но сейчас его красота совсем не радовала глаз. Сейчас от него веяло тревогой и напряжением.

– Не спится? – тихо спросил отец, бесшумно заходя в спальню.

Он кинул взгляд на нетронутую кровать и на меч в ножнах, лежащий на столе. Виджей почувствовал, как нахмурились густые отцовские брови, и оглянулся на него.

– Что тревожит твое сердце, сын мой? О чем ты хотел поговорить?

Виджей долго молчал, пытаясь облачить в слова свои ощущения. Затем произнес осипшим голосом:

– Я боюсь за Нагарджуну, папа. Мне кажется, его разум во власти темных мыслей.

– И что тому причиной? – поинтересовался отец, закладывая руки за спину. Он всегда делал так, когда думал или говорил о чем-то серьезном.