Виктор Кротов - Времена жизни. Сказки-крошки о нескучном

Конечно, каждый в семье этому Дядюшке Дню помогал с подарочками. Ведь с утра до вечера времени ой, как много, всякое можно придумать.

Искорки бывают разные. Искорки любви и творчества, радости и вдохновения, надежд и упований… Всего не перечислить. Единственное отличие их от всего остального – в их родстве с пламенем, которое не разрушает и уничтожает (хотя инертность и скука с ним не уживаются), а создаёт и укрепляет.

Обращаться с каждой доставшейся тебе искоркой – полезнейшее в жизни искусство. А если им овладеешь, можешь стать и тем, кто делится этим незримым богатством и с другими. Даже если сам этого не заметил.

Впрочем, наверняка ты и сам таких знаешь.

Вечерами Оня бродила по городу, сочиняя стихи. Однажды она увидела огонёк – прямо в воздухе рядом с собой. Разгорался он, пока не превратился в пламенную фигуру.

– Я тот самый Огонь, – представился он.

– А пожара не будет? – спросила Оня.

– Нет, – вспыхнул Огонь, – пожар от других огней бывает, а я тот самый. Нас не так уж много. Давай поглядим!

Взмахнул рукой, и обычные огни стали невидимыми. Только тут и там сверкали звёздочки настоящих Огней.

– Но не так уж нас мало! – обрадовался Огонь. – Давай с кем-нибудь познакомимся.

Он взял Оню за руку, и они полетели разыскивать других тех самых.

Ботаник Фрол вывел особый сорт ромашек. Они были такие маленькие, что их цветы можно было рассмотреть только в микроскоп.

Подарил он такой уникальный букет своей невесте Флоре. Вместе с микроскопом. Стал Флора разглядывать ромашки и гадать на лепестках: «Любит, не любит». Всё получалось «не любит». Заплакала Флора.

Пришлось Фролу выводить новый сорт ромашек, чтобы на них всегда получалось «любит». Они были ещё мельче. Даже в микроскоп их нельзя было различить.

Но Флора и так поверила.

У Лаффа был свой фонтан. С утра Лафф спешил к нему, прочищал все его трубочки, убирал нападавшую листву, и, наконец, включал.

Радовался его взлетающим струям, прислушивался к музыке их ниспадания, любовался сверкающими брызгами, а иногда почти незаметной радугой – и спешил его выключить. Ведь столько всего ещё надо было сделать!..

Лафф всех звал посмотреть на свой фонтан, но друзья приходили редко: у них было полно своих дел.

Но каждый вечер Лафф заботливо прибирал фонтан, пока усталость не отправляла его в кровать, и засыпал под его музыку, которую он слышал всегда.

Как известно, ревуны выражают любовь рёвом. Вот и ревун Ррр во весь голос говорил своей ревунице, как он её любит.

Ей было очень приятно – ведь ревуны, как известно, любят громкое выражение чувств. Но потом Ррр стал отпугивать рёвом любого ревуна, который пытался хотя бы сказать его ревунице «Здрасьте».

ЭТОТ рёв оказался в несколько раз громче рёва любви. Из-за него ревуница перестала слышать, как Ррр её любит, а ревуницы, как известно, без этого не могут.

Хорошо, что Ррр спохватился и стал рычать лишь о том, что для них с ревуницей было по-настоящему важно.

Аурау не любил рисовать кисточками. Он прикасался пальцами к краскам, потом к бумаге – и постепенно появлялось нежно-задумчивое изображение. Такое, что ни с чем не спутаешь: сразу ясно, что картина Аурау.

Однажды к нему на выставке подошла девушка и попросила:

– Вы не могли бы дать мне посмотреть одну из ваших картин без стекла, чтобы дотронуться до неё?

И когда её пальцы легли на бумагу, прошептала:

– Ах, вот что это означает на самом деле…

Так они полюбили друг друга.

Вылепил Петя снегурочку. Назвал её Галей. Она получилась очень красивой. Петя так полюбил её, что Галя ожила.

А когда они поженились, тут же стали ссориться. Однажды Галя даже крикнула:

– Хоть бы ты окаменел!

И Петя превратился в статую. Галя очень гордилась им, всем показывала и говорила:

– Это мой любимый Петя. Я стала такой, как он хотел, а он – таким, как я пожелала.

– Вот это любовь! – восхищались люди.

Не все умеют читать чужие мысли. А Погги умела. Конечно, когда человек сам этого хотел.

Однажды её вызвали к себе влюблённые. Сидят, дуются друг на друга. Ворчат: «А он!..», «А она!..

Погги ему в голову заглянула и, как есть, ей в голову передала. И обратно – тоже. Оба расцвели, заулыбались, удивляются: