Влад Костромин - Каникулы в Простоквашино. Шпулечник-2

– Шляпой?..

– Как ковбой будешь, – польстил брат. Он вообще очень любил ковбоев и отец под настроение даже называл его Джон Снулый или Бен Горбатый.

– Хорошо, давай. Но как? Где мы возьмем солому?

– Вроде я слышал, папка говорил, что на чердаке в сарае соломы полно.

– Нам же запретили на чердак лазить.

– Так то в доме, а то в сарае. Другое же совсем дело и не так высоко.

– Ладно, пошли, поглядим.

Взяли лестницу, стоявшую под чердачным окном, перетащили к сараю. Чердак оказался забит соломой.

– Видишь, – гордо сказал Федя, – полно соломы. Хоть на всю деревню шляпы плети.

– Интересно, зачем им было столько соломы?

– Корову кормить? Когда сено кончится.

– Может быть, – я зацепил охапку соломы.

В саду вдоль подвала под раскидистой яблоней стоял большой дощатый стол. Отнесли солому туда, вернули лестницу на место.

– Я видел в кладовке на веранде обои и клей, – сказал Федя, – можно из бумаги сделать, а потом соломой обклеить. И плести не придется.

– Хорошая идея, – я разложил солому по столу, выбирая соломины получше.

Что-то качнулось, пойманное боковым зрением. Поднял взгляд. Что-то цеплялось, царапало, будто заноза.

– Смотри, что это там?

– Где?

– Вон там, качается что-то темное, – подошел к ограде из горизонтальных березовых жердей, отделявшей двор от остального сада.

Пролез меж жердей, подошел. Федя юркнул следом. Болтался подвешенный к ветке футбольный мяч.

– Зачем тут мяч? – удивился брат.

– Не знаю…

– Я знаю, – из-за густых кустов, окружающих сзади наш туалет, вышел паренек, примерно Федькиного возраста. – На ней Вася боксом занимался.

– Кто такой Вася? – спросил брат.

– Они до вас тут раньше жили, Романины. Батя, Виктор Владимирович, директором был, как ваш, а Вася и Димка – дети. Я с ними дружил…

– А куда они уехали? – Федя был любопытен не в меру.

– Никуда они не уехали… – паренек отвернулся, глядя в сторону дороги, отделявшей сад от деревни.

– В смысле? – не понял я. – А где они?

– Умерли…

– Умерли?.. – переспросил Федя. – Все сразу? Чума?

– Батя умом тронулся и тетю Таню зарезал с Димкой, а Вася Виктора Владимировича застрелил. У них ружье было.

– Посадили его? – спросил я.

Теперь было понятно, почему остались вещи.

– Нет, он застрелился сам потом, – местный закусил губу.

– Зачем? – попятился Федя.

– Он тоже с ума сошел, когда увидел, что батя свихнулся.

– Мы не знали, – сказал я, – нам родители не сказали.

– Понятно. Я Чомба, – протянул руку.

– Имя такое? – удивился брат, пожимая ладонь Чомбы.

– Прозвище, – Коля покачал головой. – На улице так кличут. А так Коля я, Мартынец фамилия. Мы вон там живем, – Чомба показал в сторону дороги, – следующий дом за Кобаном.

– Кабаном? – уточнил Сашка.

– Сосед ваш, Колька Кобан.

– Кабан?

– Нет, Кобан, через О. Фамилия такая.

– Я Федор.

– А я Кеша.

– Кеша? Как попугай в мультфильме?

– Да, – я в очередной раз мысленно скрипнул зубами в бессильной злости. Постоянно приходится страдать из-за нездорового юмора любящего мультфильмы отца, действительно назвавшего меня в честь блудного попугая, а брата – в честь дяди Федора из Простоквашино.

– Ладно, я пойду, ребзя. Увидимся еще.

Из обрезков обоев мы сложили что-то вроде шляпы.

– Просто клеить что ли? – я задумчиво смотрел на картонку и охапку соломы.

– Сплести надо, вроде…

– А как?

– Я откуда знаю? – брат пожал плечами. – Ты старший, ты должен знать.

– Попробуем.

Плести солому было делом нелегким, но мы были настойчивы, а клей здорово помогал нам.

– Ну что? – к вечеру кривое подобие шляпы лежало на столе.

Все вокруг было завалено склеенными кучками соломы и обрезками картона.

– Надо померить, – Федор широким жестом указал на шляпу.

– Почему я?

– Для тебя же делали…

– Ладно, – я напялил шляпу, покрутил головой.

– Ну как?

– Ничего так вроде…

– Не жмет?

– Да нет…

– Не жарко?

– Нормально.

– Господи! – в проеме калитки стояла остолбеневшая мать. – Господи! – она всплеснула руками.

Я попятился, брат юркнул мне за спину, будто был не при чем.

– Что это? – слабым голосом спросила мать, указывая дрожащей рукой на шляпу.

– Шляпа, – я попытался снять шляпу, но что-то мешало. Зацепилось что ли?

– Какая шляпа?

– Ну…

– Соломенная, – выглянул из-за моей спины Федор.

– Чего?!

– Соломенная шляпа… как батя пел. Теперь Кеша зарежет…

Договорить он не успел. Мать подхватила стоящий возле крыльца треснувший глиняный горшок и швырнула в нас.