Мария Ленц (Солозобова) - Сенька Рыжий и милицейские яблоки

– А яблоки-то еще не поспели… – протянул немного оробевший Ванька.

– Ну, это ж ранний сорт, его и так неплохо! – отмахнулся беззаботный Сенька.

К разговору прислушались мальчишки из Степкиной команды.

– О чем толкуешь? – спросил краснощекий Федька. – Уж не решил ли ты, брат, милицейские яблоки стянуть?

– Точно! Пусть слазит, как миленький, если не слабо! – вылез вперед тощий Митька.

– Да ты чего… Сам бы полез! – защитил своего товарища Ванька.

– А чего он говорит – «рукой можно достать»?! Вот пускай сам и достает! Языком трепать все горазды, – хмыкнул не унимавшийся Митька.

Мальчишки громко загалдели.

– Ну, слабо? – спросил Яшка с противной ухмылкой.

– Мне-е-е слабо? Мне-е? – Сенька сам не заметил, как сделал шаг вперед.

Отступать было уже поздно.

– Сень, неужели ты и вправду туда полезешь? – по-простому спросил Степка.

Он спросил без подковырки, без усмешки, но что-то в его голосе заставило Сеньку подскочить. Именно эта неуловимая тень сомнения, мелькнувшая в глазах Степки, подхлестнула его.

– А что? И полезу! – решительно припечатал он.

Только после этих, вслух произнесенных, слов Сенька понял, на что идет. Он собирается самолично лезть в сад участкового – пусть только «с забора» – и принести из него яблоки. И не через день, не к вечеру – сейчас лезть. Любое отлагательство будет расценено как трусость. Если вызвался – иди!

«Была – не была! Полезу!» – решил расхрабрившийся Сенька и кивнул Ваньке.

– Будешь принимать яблоки! Становись под забором, в кустах!

Ванька Русый встал в указанном месте, словно солдат, получивший приказ командира. А Сенька, оглянувшись на товарищей, поплевал на ладони, потер их и со значением проговорил:

– Пошел!

В толпе мальчишек пронесся гул. Даже Степка – и тот покачал головой. Сенька в глубине души уже сто раз пожалел о своих словах. Но не таков он был, чтобы так просто отступать! Эх, Сенька-Сенька, скоро поймешь ты, что таким путем славу не сыскать… Скоро, да не сразу.

Сенька ухватился за край забора, подтянулся, закинул ноги и уселся верхом на «милицейском» заборе с самым залихватским видом. Ребята переглянулись и затихли. А лихой налетчик, с высоты своего не очень удобного положения, бегло оглядел сад.

В самой его середине росли две раскидистых черешни с почти поспевшими ягодами. В противоположном углу сада виднелся куст черной смородины. А у самого забора, перед Сенькой, возвышалась старая яблонька. Ее кривая, усыпанная плодами ветка была совсем близко к нему.

Сенька окинул взглядом мальчишек и стал осторожно подползать к ветке, двигаясь по забору и сидя боком. Он сорвал первое яблоко, потом второе, третье… И уже разошелся!

Он рвал и рвал с ветки яблоки и кидал их Ваньке вниз под восхищенные охи и ахи мальчишек. Сенька все больше входил во вкус и уже не думал о грозящих ему последствиях.

«Зеленые еще… Жестковаты! Но это пустяк, ничего! Дело-то не в яблоках», – думал Сенька, собирая недозрелые плоды.

Осознание собственной храбрости и отчаянности приятно грело его мальчишечью душу.

– Все, хорош! Кончай! – шепнул Ванька с опаской.

– Спускайся давай! – вторил ему Спирька.

Но куда там! Сенька вошел в азарт, ветка тряслась и дрожала под его рукой, а он жадно обдирал ее и не мог остановиться. И тут… у Сеньки даже яблоко на землю упало. Внезапно он увидел в саду самого Петра Иваныча, участкового, который стоял под той же яблоней к нему спиной и мирно разговаривал с бабой Наташей.

У Сеньки в животе что-то защекотало. Он вдруг представил, как участковый сейчас медленно обернется, и… от воображаемой картины его красная спина зачесалась еще сильнее. Сеньке всей душой захотелось оказаться сейчас возле мальчишек-товарищей и под их дружную и веселую болтовню умчаться куда глаза глядят.

Осуществить это было легче легкого. Нужно было тихо спрыгнуть с забора обратно на землю или хотя бы просто наклониться назад и упасть на мягкую траву возле своей компании. Сенька решил так и сделать. Он зажмурился, отцепившись от забора, шлепнулся на влажную землю. С полминуты он лежал, неподвижно, глубоко дыша и закрыв глаза. А когда все же открыл их, его сразила ужасная, жуткая догадка: он, Сенька, упал не на задворки, к мальчишкам, а в другую сторону – в «милицейский» сад, к самым ногам участкового…

Во рту у Сеньки вдруг стало так кисло, словно он съел полкило этих самых ворованных яблок. А невозмутимый Петр Иваныч, который был от природы немного глуховат, уже успел закончить свою беседу с тещей и теперь наконец обернулся.