Дмитрий Меренков - Командир среднего звена. Победителям посвящается

Лётная интерпретация. Осипов Г. А.

«В боевом вылете наша прямая цель состоит в том, чтобы выполнить боевое задание и победить врага, а другой целью, о которой никто не говорит, является сохранить самолет, жизнь, выжить в бою. И здесь загвоздка в том, что сохранение жизни зависит как от меня самого, так и от действий штурмана и каждого стрелка, – пилот Черепнов.

– Со своей скрытой целью – выжить, ты, Черепнов, можешь дойти до того, что предложишь всем составом экипажа сдаться в плен немцам. Это будет самый простой способ выжить, заявил бдительный комиссар эскадрильи».

Так вот, этот пулемётный расчёт земляков вроде как хотел выжить, перепугался и спрятался, не стрелял. Тогда Junkers развернулся и пошел прямо в эту брешь обороны. За ним и второй… Стреляя из пушек и пулемётов. Николай увидел это, был рядом. Подскочил к счетверённому пулемёту Максим и открыл огонь. При этом повторял (старики—земляки растрепали) – Ну, Господи, помоги!!!

Это была настоящая дуэль, один на один, испытание духа. Немец шёл со стороны солнца, сверкая вспышками трёх передних пулемётов, с небольшим снижением, пули взбивали степную пыль сплошной полосой. Приближение этих подсвеченных солнцем серо-жёлтых сполохов неминуемой гибели казалось неукротимым, но Николай не наблюдал за этой игрой лучей жизни и дождя смертельных капель. Нажимая гашетки он скорее чувствовал врага, чем видел. В глазах билось жёлтое пламя из четырёх стволов, бруствер окопчика отчаянно пылил под выхлопами выстрелов, пороховая гарь резала глаза, в уши как будто гвозди забили, рот открылся с хрипом выдоха, даже кожа лица горела от ярости и сыплющихся невесть откуда, в том числе за шиворот, каких-то мелких ошметков. Вскипала вполне оправданная злость человека, вынужденного делать чужую работу. Трассирующие пули первых очередей его пулемётов не долетали до цели, загибаясь к земле. Но Junkers приближался и вот зелёные огоньки трассеров уже роятся вокруг него. Очевидно, некоторые погасли в самом дуэлянте – Junkers ушел в сторону и задымил. Остальные юнкерсы толком брешь в обороне не нашли, отбомбились наобум и улетели.

Юнкерс 88. Free internet

Отогнали вражин прилетевшие с соседнего аэродрома наши истребители. Однако происшествие заметили с командного пункта полка. Прибежал особист с пистолетом наголо, кто-то из командиров ПВО, дезертиров выискивать. А старички уже с Николаем пытались договориться, мол они стреляли. Но, конечно, одному или двоим он по шее надавал (технари растрепали). И посоветовал ихнему стрелку повредить себе руку, что тот и сделал. Так что инцидент этот замяли. Вступился Николай за старичков. А они, пока стояли вместе с полком, постоянно бегали к заступнику с какими-нибудь подарками, им посылки выдавали, там «Храброму воину…».

Герой растрепал, что страшно не было, но к вечеру поджилки тряслись. Вот такая реакция организма. Можно назвать послевкусие. Получил за срыв бомбёжки первый орден «Красной Звезды».

СБ на техобслуживании. Free internet

1942 г. Аэродром Панфилово, Сталинград. На войне много страшного, кроме Юнкерсов. Той осенью страшным оказались мыши! Их было слишком много! Они были везде! Там, где их быть не могло, в герметичных емкостях, в патронных ящиках, они попросту мерещились. Мышей было так много, что, когда самолет рулил по аэродрому, раздавленные мыши сваливались с колес комьями, как грязь. В землянке мыши не давали отдыхать летному и техническому составу, не делая никаких различий. Они пробегали по лицам спящих, вызывая испуг пострадавшего и мат соседей по нарам. Кусали спящих за лица, забирались в комбинезоны и угрожали перегрызть жгуты электропроводки в самолетах. Кроме того, мыши были переносчиками туляремии – чумки. У людей, заразившихся этой болезнью, повышалась температура до сорока градусов, их полезность для войны две недели равнялась нулю.

Характерным примером поведения пилотов того времени в этом месте войны был неудачный вылет 15 ноября командира второй эскадрильи Гладкова. У него отказал мотор, и он вынужденно произвел посадку в районе Клетско-Почтовой, не долетев до цели.

По возвращению в полк, Гладков не нашёл других виноватых, кроме технарей. Обычно, в случае неприятностей, этот лётчик клял судьбу, своё невезение, бестолковое начальство. Никто не удивился, когда он громогласно обвинил техника самолёта, а с ним и инженера эскадрильи, в плохой подготовке самолета к вылету.