Валентина Спирина: Писатель года 2020. Сентябрь. Первая онлайн премия в социальной сети ВКонтакте по версии группы «Территория Творчества»

Война, которая сначала казалось, чуть ли не прогулочным маршем, окончилась крахом. Русские пришли по наши души, чтобы покарать за тот кошмар, что мы принесли в их дом. Я не осуждаю их. Сам был там и видел как расстрелы, так и зверства СС. Я простой солдат регулярной армии, который честно служил на благо Германии и прошел через множество боев. Был ли я в партии? Да, а куда деваться? Разделял ли я взгляды партии? А вы сами-то всегда согласны с политикой вашего вождя? Много вопросов скажете. Пусть так, но это правильные вопросы. Именно из таких вопросов составляется жизнь и путь человека.

Фюрер начал войну и втянул в её горнило русских. Не думаю, что мне понравилось, если бы ко мне домой ворвались, вынеся дверь грязным сапогом. Впрочем, сейчас именно это и происходит. Битва за Берлин… Или скорее его агония. На каждого нашего солдата приходится по несколько солдат противника. И ведь тут не только русы. Здесь и другие члены антигитлеровской коалиции ищут свои интересы.

– Гер гауптманн*. Нужно выдвигаться. У нас много раненых, а боеприпасов почти не осталось. В соседнем квартале был полевой госпиталь. Если его ещё не эвакуировали, то есть шанс спасти хоть кого-то из наших. – Вернер, как всегда говорил короткими лаконичными фразами.

– Да… Смысла оставаться на этой позиции уже нет. Леманн! Соберите жетоны павших. Мы уходим.

– Да гер гауптманн! – Фельдфебель* Леманн тут же сорвался выполнять приказ. Остальные кто был в состоянии, как могли, подхватили раненых, после чего тронулись шатающимся строем в сторону западной части Берлина.

Везде было всё разгромлено непрекращающимися уличными боями и артобстрелами. Помнится в той кнайпе*, мы обмывали мои погоны обер-фенриха*. А сейчас там руины. Я был наивен и преисполнен рвения на военном поприще. Глупец… Знал бы на что подписываюсь у «вербовщика», плюнул бы и как сестра ушел в медицину. Впрочем, она сейчас служит полевым хирургом. Не думаю, что война могла обойти её стороной.

Приходилось часто обходить завалы и замирать в переулках, когда по очередной улице проезжала новая колонна бронетехники противника. Был соблазн попытаться взять замыкающий танк в последней колонне, но с ранеными на руках это было слишком рискованно.

Часа через два, наконец, вышли к полевому госпиталю, вернее к тому, что от него осталось. Сорванные взрывом палатки и разбросанные тела. Солдаты и больные. Всё вперемешку. Кого-то из моих бойцов вырвало. Да что там говорить, если мне самому едва удалось сдержать рвотные позывы. Запах гари, спекшейся крови и жареных колбасок. Мы все понимали, что это не те «колбаски» что подают под хорошее пиво. От того и скрутило всех.

– О! Живой?! Вот уж неисповедимы пути Господни… – На меня смотрела моя сестра. Та самая, что вместо стези военного выбрала медицину. Хотя под врачебным халатом видна офицерская форма.

– И тебе не болеть сестрица. А ты я погляжу, уже до обер-фельдарцта* дослужилась?

– А тебе не всё равно кто будет твою шкуру штопать? Стаскивайте своих раненых вон в тот подвал. Всё что уцелело после бомбежки, мы туда перенесли. Помогу чем, смогу.

Едва успели внести людей в полутемное подвальное помещение, как начался авианалёт. Бомбы падали где-то совсем рядом. В темном углу кто-то вполголоса молился.

Выжившие санитары и пара врачей тут же включились в работу, а я начал искать свою сестру. Нашел Грету в дальнем закутке. Она как раз набирала в шприц что-то из ложки, после чего под моим обомлевшим взглядом, перетянула себе жгутом предплечье и ввела содержимое шприца в свою вену. На столе валялась обертка от «первитина»*. Я уже было хотел высказаться, но сестра меня опередила:

– Перестань. Мы и так уже считай трупы. Думаешь, русские или янки нас пощадят? Кто мы для них? Нас пустят в расход сразу же, как только мы попадем к ним в руки. И поверь мне на слово. Это лишь вопрос времени. Скорее всего, уже завтра нас с тобой не станет. Дай хоть немного забыться напоследок от всего этого ужаса. Помнишь, как мы мечтали с тобой, что будем держать свою частную клинику? Соседка фрау Шнайдер очень уж нас хвалила за такую мечту и всё приговаривала, что сама будет нашей самой первой и любимой пациенткой. Что же с нами стало Густав? Почему мы все воюем со всеми…

Её голос становился всё тише и тише, а я мог только молчать и скрипеть от бессилия зубами. Она права. Мы уже все давно мертвы просто ещё двигаемся и дышим. Нам недолго осталось. Даже сейчас слышу, как на развороченном дворе проезжает танк. По звукам мотора это русский «Микки Маус»*. Потом внезапно он затих. Я уже было решил, что обошлось, но тут прогремел танковый выстрел…