Александр Черенов - У СВЕТА И ТЬМЫ - Сошествие в Ад

Я не знал, как отнестись к этому заявлению. С одной стороны – комплимент: никого из обитателей Рая Сатана ещё не удостаивал такого внимания. А это дорого стоило, о многом говорило и ко многому обязывало. Но – с другой стороны… Похоже, что сомнения Господа будут преследовать меня всю жизнь… бесконечную. Во всяком случае, «доброжелатели» не позволят им умереть. Разве что – вместе со мной.

– Скажу честно, ОУО…

«Милое заявление! А разве может быть иначе?» Разумеется, эти мысли в эфир не вышли: я рискнул заблокировать их – а там, будь, что будет! Может, Господь посчитает, что я прячу от него свою горечь. Во всяком случае, это – лучше, чем подозрения в богохульстве.

– … Вы – наша единственная надежда на урегулирование этого вопроса. Этого, я бы сказал, судьбоносного вопроса, от которого во многом зависит наше с Вами совместное будущее! Больше того: Вы – единственный кандидат на роль связующего звена с Адом. До Вас у Меня не было ни такого ангела, ни такого человека. Сатана чертовски недоверчив – так, как и полагается чёрту! Чужака к себе он и близко не подпустит!

Господь неожиданно смутился, и чересчур старательно начал прочищать горло. Теперь уже – явно не из-за меня: я как-то сразу почувствовал мировоззренческую подоплёку.

– От Вас, уважаемый ОУО, мне незачем скрывать то, о чём и не догадываются мои холопы – даже те, что в Тайном Совете.

«Вы имеете в виду Вашу равную с Сатаной правосубъектность?» – чуть было не сорвался я, но вовремя отключил язык. И правильно: «не буди лиха, пока оно тихо!». Надо будет – Господь сам «объявится»!

– Вы один понимаете, что никакого Армагеддона не будет, как не будет нового Иерусалима и всей этой библейской чепухи. Мы с Сатаной – представители двух миров, существующих вечно и в вечной борьбе друг с другом. Во всяком случае, пока именно так и было. Но мы ведь – цивилизованные люди… ну, Вы меня понимаете?

– Понимаю, Господи.

– Поэтому мы и должны вести себя, как цивилизованные люди. То есть, соперничать цивилизованными способами.

– Вы имеете в виду мирное сосуществование двух систем? – отважился я на «б», потому что своим «а» Господь де-факто побудил меня к этому. Всевышний не любил дураков-собеседников – и поэтому молчать как пень в Его присутствии, как минимум, нецелесообразно.

– Да, уважаемый ОУО. Нам совсем необязательно засылать друг к другу диверсантов для подрыва конкурирующей системы изнутри. Мы вполне можем ограничиться в своей борьбе рамками мозгов человека – благо, что их у него не так, уж, и много. Присутствующие, разумеется – не в счёт.

Я не мог не отдать должное порядочности Господа: истинный джентльмен. Тем временем, Господь нахмурился и вздохнул.

– Я не сразу пришёл к этой мысли. И не оттого, что я – такой неисправимый ортодокс. Как Вы считаете, ОУО?

Даже если это и была очередная «проверка на вшивость», мне не требовалось притворяться: я был искренен в своём ответе.

– Вы – не ортодокс, Господи. Вы – настоящий политик. То есть, Вы достаточно гибки для того, чтобы вовремя сориентироваться в меняющейся обстановке, и отказаться от методов, либо утративших свою эффективность, либо не доказавших её вовсе.

Лицо Господа прояснилось: дифирамб, пусть и лишь частично таковой, упал на благодатную почву.

– Благодарю Вас, уважаемый ОУО. Вы один способны на слово правды, которого здесь в Раю ни от кого не дождёшься.

«Слово правды? Оригинально: дифирамб – как слово правды! А если бы я высказал критику? Что тогда?»

Разумее ся, это я даже не подумал, а всего лишь подумал подумать. В этом случае блокировка не требуется – и Господь ничего не улавливает: ни мыслей, ни защиты от них. Этот метод – целое искусство, освоить которое может лишь живой человек, произведённый в ангелы, или ангел, имеющий дело с живым человеком на постоянной основе. Такой в Раю только один: Гавриил. Но парню то ли недосуг, то ли неинтересно самосовершенствоваться – поэтому я мог не опасаться ни Господа, ни конкурентов. Да и не «сдал» бы меня Гавриил – даже Господу: это – всё равно, что «сдать» свою «крышу».

– Вы всегда можете рассчитывать на меня, Господи, – верноподданно склонил я голову.

– А Мне ничего другого и не остаётся! – улыбнулся Всевышний. – Правда, временами меня берёт сомнение насчёт Вас…

– Точнее, мои «доброжелатели» берут Вас своими сомнениями – то штурмом, то осадой.

Я отдерзился – и не раскаялся в этом. Во-первых, каждое слово в моём заявлении было правдой. Господь сам призывал нас говорить только правду – и ничего, кроме правды, даже, если путь правды – дорога на Голгофу. Во-вторых, я обязан был ещё раз продемонстрировать Господу свою осведомлённость о нескончаемых «дружеских поползновениях» коллег. Ну, в качестве «закрепителя». И, в-третьих, «на Тебе ль сошёлся клином белый свет?» Надеюсь, что я был понят и верно истолкован.