Василиус Кошкин - Нора в Европу, или Опять Пушкин и Кошкин. Правдивые просто до невероятности истории

– Ну и порядки тут у вас, однако! – возмутился тут Кошкин, – никаким гостеприимством-то даже и не пахнет. Мы вон сколько пространств пересекли с риском для личного здоровья, с дружеским визитом к вам поспешая, а вы в тюрьму нас упечь грозите. Где ж тогда, извините за выражение, ваша европейская гуманность и вообще права неприкосновенности человека?! Вы нам лучше хлебушка сперва дайте, напоите накормите, а потом и расспрашивайте по человечески. Мы вон как ослабели совсем без питаньев и внутри у нас даже полный вакуум беспредметный образовался, что и языки-то у нас едва уж шевелятся.

– А чего ж вы к Мюнхаузену вроде бы направлялись, а вдруг совсем уж в ином месте – в доме у Гёте очутились? – полицейский начальник хитро эдак возражает.

– Да мы с приземлением-то слишком поспешили и местом несколько ошиблись, ну и думаем и Гёте тоже ведь писатель-сочинитель, свой человек должно быть. Хоть и не барон, но гостям-то с иной планеты верно уж обрадуется. Он бы по нашим-то рассказам о Луне роман поэтический, например, «Вертер на Луне» или поэму романтическую «Лунный Фауст» сочинить бы мог, да вот невесть с чего вдруг в Италию рванул.

Стала тут полиция, конечно, в разные высшие инстанции извещать, потому как нечто уж такой небывалой необыкновенности случилось – два лунных обывателя с самой Луны свалимшись! Ну, а как с ними быть по малости чинов, полицейская сила сама решений принять, конечно, не смела. В тюрьму ли что ли их упрятать или обратно на Луну из пушки выстрельнуть? Вот в чем двойственная каверзность заключалась!

Да и что же это в самом-то деле будет, ежли вдруг и все прочие лунные и иных планет жители так просто с Луны и прочих мест в Европу нелегальным манером сваливаться начнут? И пошла тут такая словесная канитель да перебранка коей прежде в Германиях и не нюхивали. Одни говорят:

– Надобно границы в небе учинить, чтоб ничего оттуда сверху к нам впредь не падало.

А другие напротив глаголют:

– Пусть, говорят, хоть все сколько их там есть к нам падают. Мы их к нашему языку и обычаю приучим и будут они совсем как мы, потому как пришла пора всем планетам объединиться в одну всеобщую всемирную-вселенскую страну и в один космический космополитический народ. Чтобы было все человечество земное и неземное, как бы совсем одно тело!

Но первые, однако, на то возражают:

– Хорошо, говорят, если мы их в нас переделаем, а коли они нас в них? Нет не желаем таких экспериментов! Пусть они лучше там в своих неземных сферах пребывают, а мы уж у себя в наших.

И долго б наверно длились эти споры, когда б про гостей этих лунных не прослышал король монет и векселей из Франкфурта – известный барон Ротшильд, тогда правда еще совсем неизвестный и не барон даже, а просто местный обыватель, но однако банкир. А как прослышал, то и помчался тотчас к герцогу тех мест:

– Так, мол, и так ваше уважаемое величество, князь-герцог, желая избавить Вас от неприятной межпланетной проблемы, решил я лунных персон этих самых у вашей милости купить.

А герцогу как раз и деньги до зарезу нужны, у них у графов-то герцогов завсегда в деньгах нехватка. Стали они тут, конечно, рядиться, потому как герцогу хочется побольше из барона будущего выудить, а Ротшильд напротив старался всегда не слишком потратиться.

– На три миллиона не меньше товар сей потянет, – герцог говорит, – Два миллиона за обе персоны эти, значит, да еще миллион мне в подарок за мое в Вам благорасположение.

А Ротшильд герцога этого таким весьма ловким словом в ответ урезонивает:

– Эки шутки, говорит, Ваше герцогское величество видно спятило что ли совсем, этакую-то цену заламывать! Вы мне еще с прошлых разов пару мильёончиков позадолжали, не в упрек вашей милости будь сказано, а разве к примеру. Персоны-то эти может того вовсе и не стоят. Может и не с Луны они вовсе свалились, а из обычной женской утробы вышли и только так говорят, чтоб цену себе повысить. И полтыщи-то еще за таких олухов, пожалуй что многовато!

Герцог, поразмылив и так и этак решил, что ежели не уступить, то тогда может никакого покупателя и вообще не случиться, и поскольку в деньгах нуждался, как обычно зело остро и – аж до самого последнего зарезу, то согласился и на полтыщи.

Ну, а Ротшильд с радости, что окрутил герцога так ловко тут же и заказал для персон лунных клетку-кибитку на колесиках, навроде тех, что для зверей диких делаются, но снаружи позолоченную: дабы всякому предмету, что в клетке отныне помещаться станет, важности и значительности поприбавилось. На совсем золотую, однако, же поскупился, думая что для блеску наружного и того уж достанет.