Светлана Рощина - Привет, офисный планктон!

У Юли была короткая стрижка, хотя с такими густыми волосами, как у неё, можно было и поэкспериментировать, но отчего-то Решетникова не хотела этого делать.

И ещё Юля очень много курила и питалась исключительно фаст-фудом. И первый пункт меня особенно в ней раздражал, так как сидеть рядом с курящим человеком мне было неприятно. К тому же мне не повезло родиться с обострённым обонянием, и, заходя в общественный транспорт, я часто вынуждена прикрывать нос платком, так как многочисленные запахи вокруг порой доводят меня до обморока. В общем, из-за того, что Юля много курила, мне приходилось часто проветривать наш кабинет, что также вызывало в моей коллеге недовольство, так как она заявляла, что я желаю отправить её на больничный, что нисколько не соответствовало истине, так как я больше, чем кто-либо другой, была заинтересована в том, чтобы Решетникова прекрасно себя чувствовала, потому что в случае её болезни все неисполненные Юлией документы автоматически перекидывались на меня. А мне и без этого было чем заняться. Но в целом, мы с ней неплохо ладили, хотя я всё же предпочла бы сидеть в другом кабинете с другими своими коллегами.

Далее следует рассказать о Фёдоре Игнатьевиче Игнатове. Ему пятьдесят два года. Это мужчина среднего роста, плотного телосложения с небольшими усиками. Растительность на его голове заметно поредела, но, по крайней мере, до лысины дело ещё не дошло.

Игнатов пришёл к нам в отдел ещё до моего ухода в декретный отпуск. Собственно, его и приняли к нам потому, что я собралась уходить, и нужны были новые рабочие головы.

Фёдор Игнатьевич раньше работал в полиции и дослужился до звания подполковника, после чего благополучно ушёл на пенсию. Но то ли от скуки, то ли из-за денег, Игнатов снова начал искать работу и в итоге пришёл к нам, устроившись на должность обычного юриста. Причём, скажу я вам, особым трудолюбием Фёдор не отличался, так как с исполнением порученных документов тянул до последнего, и вместо того чтобы самому готовить правовое заключение, старался найти на сервере нашего отдела какой-нибудь похожий ответ и использовал его в качестве результата своей деятельности. Мне такие халявщики никогда не нравились, но нашего начальника Фёдор вполне устраивал, поэтому Игнатова оставили у нас.

Игнатов был дважды вдовцом, и каждая из жён оставила ему по квартире. Так что в какой-то степени Фёдора Игнатьевича можно было считать завидным женихом. Правда, от первой жены у него имелся сын Максим, которому было двадцать три года, но учитывая наличие двух квартир в столице, делить им было нечего.

В качестве ещё одного положительного качества я бы отметила неплохое чувство юмора Фёдора, которое, к сожалению, он нечасто нам демонстрировал. К тому же Фёдор был третьим человеком, с которым я сидела в одном кабинете. Остальные ребята обитали в другом. И только руководители нашего отдела имели по отдельному кабинету.

Теперь представлю Лену Буроватых. Ей двадцать девять лет. «Знойная женщина, мечта поэта» – так охарактеризовал Остап Бендер мадам Грицацуеву, и именно так выглядела Лена Буроватых в глазах Миши Миронова.

У Лены была очень большая грудь, размера, наверное, седьмого. Причём она старалась её прятать, но такое богатство спрятать трудно. Ещё у Лены были длинные густые волосы, которые она обычно убирала в хвост. Причём повышенная волосатость у Лены была не только на голове, но и на остальных частях тела: на руках, на скулах, на подбородке. И меня это, признаюсь честно, несколько возмущало. В наше время, когда женщине доступны любые виды эпиляции, не стоит этим пренебрегать. Однако на подобных недостатках внешности, по-видимому, акцентировала внимание только я, потому что мужчины замечали у Лены только её большую грудь и стройные ноги, которые со временем тоже начали полнеть. Но роскошный бюст затмевал собой любые недостатки во внешности этой девушки, и она этим выгодно пользовалась.

Не будучи замужем и не имея малолетних детей, Лена могла казаться доступной любому мужчине, но при этом таковой не была. Но мужчины этого не знали. Особенно наш Миша Миронов, который мгновенно терял дар речи, когда Лена Буроватых появлялась на его горизонте. А так как Миша Миронов имел в нашей Корпорации значительный авторитет, да и сам был парнем неглупым, то Лена смекнула, что иметь такого покровителя было бы неплохо. И Миша очень быстро попался на её удочку, потому что теперь Лена могла вообще ничего не делать. Любой документ, переданный ей на исполнение, она брала в руки и несла Мише, клала перед ним и, хлопая глазами, произносила: