Варвара Кунц - Монология. Сборник прозы

А в глазах так вообще лето. Да, такое солнце искрится, так теплит и согревает, все легко, лучисто и прекрасно. Ты идешь по сонной улице, радостно напевая любимую мелодию. Он же где-то далеко-далеко от тебя, ищет, куда бы сесть, чтобы закурить. А тебя раздражает запах курения и вообще вся эта небрежная картинность. Да. Он такой… ну не твой. Не твой. А ты не его. Вы не вместе сейчас, потому что вы не созданы друг для друга. Прими это. Если он не для тебя, то и ты не для него. Ведь ты ловила те моменты, в которых было очень неуютно и неудобно. Ловила же? Плакала же? Мечтала же, улетала, бросала, терпела, вертела жизнью? А он все таким был, немного плохим и чужим. Чужой. Он просто чужой и далекий. Ты же близкая и родная, это разные вещи.

Как лак не подходит к помаде, так и ты ему не подходишь. Как туфли к сумочке. Сейчас же ходят как хотят, хочешь зеленый лак к красной помаде, любишь синие лодочки к желтому рюкзаку… Только это все неправильно и глупо. Нет одной волны, движения, тепла, огня и сказки. Ты же любишь волшебность, а он бежит от Вселенной, чтобы спрятаться в своем мирке. Ты поднимайся вверх, чтобы достать до голубой сини, а он пусть сидит дальше. Ну и что, что ты такая грустная, а он веселый, это ведь такая мелочь. Хочешь уйти – уходи, ведь ты такая молодая. Только с кофе сидеть на холодном подоконнике больше не надо – это слишком пошло. И сигареты даже не трогай – это не модно.

Хоть и в постели зима, на душе весна. В глазах лето, а на кончиках ресниц теперь осень. Нежные слезинки могут сразу скатиться, замереть и потом убежать далеко-далеко. Какая осень без дождя, верно? Но глаза-то сияют летом. Пусть это будет так больно, так плохо, так грустно. Но за осенью идет сказочная зима, где сверкают бриллианты, где дробится нежность, где лучится солнце, где воздух такой прозрачный и свежий. Родной. Все родное и приятное. Не затягивай себя в пучину, откуда не выбраться. Беги. Далеко. (14 марта 2011 г.)

«Отпускаю»

Ты ласково касалась его щеки. Возможно, в последний раз. Возможно, теперь уйдешь. Спи, мой мальчик, а я пойду. Ты выходишь на балкон, нервно куришь сигарету одну за другой и понимаешь, что сейчас уже точно надо уйти. Но не уходишь, боишься. Живешь на надломе. Живешь как маленькая искорка: тотчас загорелась и угасла. Хватит жить так. Так неправильно.

Уходя, уходи. Закрывай дверь. Тут никакая нежность не спасет, если он такой холодный, как лед, а ты горячая, как уголек. Угольком рисуют, уголек стирается, потому что его используют. А холодный лед не тает, потому что он лежит в морозильнике. Есть разница между любовью и любовной привязанностью. Когда любишь – отпускаешь, сам отпускаешь себя, есть свобода, есть искорки, есть разлука. Когда привязан – не отпускаешь, запираешь себя в стенах, нет свободы, есть лед, вы часто проводите время вместе.

Научись отпускать. Когда умеешь отпускать, то гораздо легче жить. Если он уходит, чтобы побыть без тебя, тихонько закрой дверь и уходи сама. У тебя совершенно другая жизнь. Нежность побереги для себя. Никогда не будь такой ласковой. Он должен чувствовать сталь в твоем сердце. К сожалению, когда любишь, то не можешь быть холодной. А зря. Когда отдаешь себя без остатка, интерес угасает.

Отпускаю. (17 мая 2011 г.)

Already over

Бежишь. Просто разрываешься, но бежишь. Ноги наливаются сталью, дыхание перехватывает, дышать становится нечем, но бежишь. Так далеко, что уже теряешь себя и ничего не понимаешь вокруг. Задыхаешься, царапаешь себе душу ногтями, кровь застывает на ресницах. Боль душевная становится физической, тело пропущено сквозь мясорубку. Только какой-то странный маленький детский голосок тебе хохочет: «Живи».

А ты и так живешь. Все прекрасно. Только рана где-то в затылке мешает свободно танцевать. Вроде бы и танцуешь, смеешься, рисуешь, красишь ресницы… А вроде бы всего этого и нет. Какой-то осадок от глупости остался. Болит сердце. Это банально. Но психика человека такова, что она заставляет вырубаться в тот момент, когда больно.

А незачем болеть. Только рану расковыряешь. Идешь себе по тропинке, потом

черная дорожка резко уходит вниз. Ты не понимаешь, зачем, но идешь дальше. А потом оказывается, что ты уже давно в аду. Запираешь себя в золотую клетку и ждешь себе санитаров. Санитары приходят, колят тебе что-то, ты ничего не осознаешь, поскольку душевно ты уже умерла. Это ад такой. Ушла потому что ты в него. Сама создала эту горячую сковородку с кровью и развратом.

Холод струится по телу. Маленькие снежинки на ресницах не в счет. А осколки уже давно застряли в коже. Крови нет. Льется какая-то сырая лимфа.