Валентина Спирина - Наталия Варская. Писатель года – 2020. Первая литературная онлайн-премия по версии группы «Территория Творчества»

После обязательных тостов за знакомство, дружбу и «быть добру», Алексей приступил к главной цели своего визита:

– Между прочим, как человек мыслит, так он и живёт. Сознание выше материи. К примеру я живу не богато, а чувствую себя так, будто всё мне доступно, но просто ни в чём нет необходимости. И каждый человек так. Потому много богатых, которые чувствуют себя, как бедные. Моё открытие!

Алексей ждал, что сосед восхитится и записывать за ним начнёт, но тот сидел молча и смотрел как-то с недоумением.

А соседа подмывало то ли рассмеяться, то ли объяснить Алексею, что ничего нового в этом заявлении нет, что это очередная, но убогая версия «Сознание определяет бытие», причём и версия, и оригинал – спорные, и что об этом написаны тысячи книг, но он ничего объяснять Алексею не стал. Пусть живёт счастливо с иллюзией своей гениальности, не читал же человек ничего, да и не будет.

А Алексей заскучал и ушёл домой, думая о том, что вот к примеру этот сосед, книг даже на даче уйма, начитанный, а вот копни, так и вовсе не умён, даже не понял, какое потрясающее открытие Алексей сделал.

И тут пришло ещё одно открытие, что жизнь – штука сложная.

Обычно Лида фотографии своей семьи в Инстаграм не выкладывала, но всё-таки решилась и выложила. На снимке был муж Лиды, их трёхлетний сын и сама Лида. Фото было очень милое и домашнее, на фоне новогодней ёлки.

И посыпались комментарии:

– Какая у вас дружная семья! Счастья вам!

– С наступающим!

– Как сын на отца похож, одно лицо!

Но многие комментарии стали для Лиды большой неожиданностью:

– А что это ваш муж такой худой? Наверное, не кормите?

– Видно, что муж вас не любит, он как-то отстранённо выглядит.

– Почему ваш муж на фотографии в домашних тапочках? Это неприлично!

– Да ясно, почему он в тапочках. Жена заставила надеть, чтобы в ботинках по паркету не ходил. А он недоволен.

– Не из-за тапок он недоволен, а от того, что теперь фото увидит его любовница и поймёт, что он врал насчёт того, что с женой живёт как с соседкой и только из-за ребёнка.

– А я думаю, что он хочет есть, а жена вместо еды устроила фотосессию.

– Скорее всего муж просто устал. Пашет, пашет, домой приходит, а там игрушки по полу раскиданы, ребёнок капризничает, ужина нет. Вон, худой какой, муж-то.

– Ерунда всё это. И вовсе он никакой не муж, а нанятый статист. Раньше-то фотографий не было. Нет никакого мужа.

– А может быть и ребёнок не её, а соседский.

Лида хотела было начать объяснять, что муж питается нормально, что у него и отец, и дед такие же худощавые. И что ребёнок не соседский, есть даже фотографии с выписки из родильного дома. И что муж просто фотографироваться не очень любит, стесняется, поэтому и вид такой. И что всё у них в семье хорошо и дружно. Но потом Лида решила, что объясняться бессмысленно. Люди видели то, что хотели, то, что было близко к их собственным проблемам, а фотография не имела никакого значения. Выложи Лида фото с котом, те же люди написали бы, что шерсть у кота не блестит, что, видимо, хозяйка его неправильно кормит, и что вид у кота несчастный, довольные коты выглядят иначе и т.д., и т. п.

– Права я была, что семейные фотографии не выкладывала, – подумала Лида и удалила фотографию.

Ирония, пусть не судьбы, произошла с нами именно в Питере.

Отправились мы с подругой Анькой в северную столицу, причём я, как ни странно, впервые.

Прибыли мы на Московский вокзал почти ночью, взяли такси и попросили водителя отвезти нас в какую-нибудь не очень дорогую гостиницу.

Назовём гостиницу «С», условно, конечно.

Сняли мы двухместный номер, кинули свои вещи и отправились в ночной магазин за коньяком. Захотелось приезд отметить.

Возвращаемся, пытаемся открыть дверь своего номера, а она не открывается. Такое впечатление, что с внутренней стороны вставлен ключ. Мы и так, и сяк – бесполезно.

Анька говорит:

– Марин, что-то здесь не то. Номер наш, перепутать мы не могли, на ключе 260 и на двери 260. Надо администратора звать.

И тут дверь приоткрывается и мы видим обалдевшее лицо незнакомого мужчины, а в глубине комнаты на моей кровати храпит ещё один.

Мы давай орать:

– Что вы в нашем номере делаете? Где наши вещи?! Ну-ка, выметайтесь отсюда!

Второй мужчина просыпается и смотрит на нас, как на приведения.

Первый гражданин говорит:

– Это наш номер! И вещей здесь никаких не было.

И показывает нам свой ключ с точно такой же цифрой – 260.