Аля Истомина - Босиком по лужам

Под удары гонга я мысленно танцую жигу-дрыгу. Я предвкушаю следующий вопрос, в котором откуда-то взялась какая-то нелепая подозрительность:

– А влажные?

И тут я как черт из табакерки выныриваю из сумки с диким улюлюканьем и пачкой салфеток в руках! Да, это успех!

– Это что, влажная туалетная бумага?

– О, ну какая разница!

Когда Варя сыта – это совсем другой ребенок. Прыгает на одной ножке, смеется по любому поводу и пританцовывает от радости. Не то, чтобы мы ее не кормим, нет, просто она малоежка. Иногда мне становится жутко, так как я не знаю чем бы ее накормить. Моя фантазия иссякает быстро. «Варюш, вот расскажи, что ты любишь?».

«Манную кашу, макароны и морковку», – такой вот ответ. Мама моя дорогая, если бы они еще как-то сочетались между собой, эти три блюда. Поэтому чаще всего она как валенок. Еле передвигает ногами и ни на шаг не отходит от меня. Ноет, ноет, ноет.

Но сегодня – чудо-ребенок, она шутит, бегает и смеется. Это как солнце в ноябре в Москве. Радостно так и неожиданно. Вдруг всхлипывания. Что опять такое? А? Варя хлюпает носом, склонившись над листом А4. Там мои каракули. Но не только. Под каракулями – грустный еж кисти Варвары.

Дело в том, что когда я говорю по телефону – я калякаю на чем придется.

– Ничего страшного. Стоп, спокойно. Мы сейчас же нарисуем такого же красивого ежика. Хорошо? Обещаешь не плакать? Тащи бумагу. Листы. Будем рисовать. Ужин подождет. Договорились? Почему ты плачешь? Обещаю, он будет еще красивее и не такой грустный. Мы его нарисуем еще ярче. Он будет как живой. Давай возьмем фломастеры? А может, красками его напишем? Погуще да поярче. Он нам будет улыбаться, хорошо? Почему твои слезки не высыхают? Хочешь, я сама нарисую, ладно? Вот смотри, иголочки, четыре ножки и мордочка с улыбкой. Нет? Почему нет? Ну почему нет?

– Потому что это не ежик, а закат. Закат, понимаешь, мама?

На том листе был нарисован закат.

Дарить мне подарки, особенно хорошие и значимые вещи – это все равно что взять и выбросить их на помойку. Если вам хочется подарить мне что-нибудь хорошее, просто выбросьте это из головы и подарок свой туда же отправьте.

Я уже говорила, что была цыганкой в прошлой жизни. Предположительно. А теперь расплачиваюсь за все украденные украшения.

Пришла на работу в двух сережках, ухожу в одной. Им от роду три дня. Новенькие, подаренные от души. Я как увидела пустое ухо, так сразу выть захотелось от бестолковости своей. Обшарила весь холл, раздевалку и душевую кабину. Все верхнюю одежду по ниточке разобрала. Полотенце, которым вытиралась, под микроскопом рассмотрела.

Не бывает так. Так не должно быть, что им три дня, а их уже нет. Несправедливость какая-то. Это даже для меня слишком лихо.

План А: Куплю на «Авито» одну, наверняка не одна я такая.

Тык-тык на сайте. Напрасно ─ я одна такая. Уникальная.

План Б: Ладно, куплю еще комплект, будет три, наверняка потеряю еще одну.

Три раза обошла все возможные места, сникла. Часа два прошло. И я подумала: почему так просто сдаюсь? Изо всех сил буду на ладошке представлять ее и чувствовать радость. Прям как заору: «Нашлась! Ура!» Нужно почувствовать эту вибрацию радости. Будто, правда, вот она. Если я мылась, она могла в сток провалиться. Да?

─ Александр! Умоляю, сделайте что-нибудь.

Александр ─ это наш технический персонал. Мастер своего дела. Он вооружился какой-то штуковиной, сразу видно ─ для вылавливания сережек из канализационных труб. А я стою и не сдаюсь. Я вижу ее на ладони. Грязную такую, без застежки. И не отпускаю ее. Если я махну рукой и скажу свое дебильное «Ничего страшного», то все, понимаете, конец.

А я держусь из всех сил. За свой спортивный топ. Почему-то трясу его ─ и вдруг она выпадает прямо из топа. Подействовало, сработало!

Потрясла еще раз себя, и застежка вывалилась.

Не сдалась.

Бывало у вас так?

Она присылала мне фото водопадов, озер, венецианских каналов. А я стояла на кассе с открытым ртом.

Ромка расплатился, сложил все в пакет. Я все так же, с открытым ртом, иду, уткнувшись в телефон. Люблю, когда глазик радуется. Водопады все-таки. Возле подъезда обнаружила у себя подмышкой что-то чужеродное.

Не клатч.

А десяток яиц.

Первой категории.

65 рублей по акции.

Беленькие.

Она мне водопады шлет, а я ей: «Я из-за тебя яйца украла. Я ─ яичный воришка! Гроза „Пятерочки“».

А она: «А чего уж тогда не высший сорт, продешевила».