Алекс Дивер - Инкубатор. Геном войны

– Охренел?! – Михась возмущенно уставился на друга. – На нары захотел?

– С кой ли? Кому этот черт уперся?

– И ты его так вот спокойно оприходуешь? Собственноручно?

– Да. Идейка так себе. – Жмых очень старательно протер пистолет полой своей куртки и ногой сбросил его с уступа в реку. – Из-за такого… грех на душу брать… Бр…

– Аминь! – хохотнул Михась и подавился смехом, видя, как Жмых, схватившись за плечо, как подкошенный падает на Марика.

– Эй, ты чего? – Михась даже успел сделать шаг по направлению к замершему на теле врага другу. Но тут что-то несильно ударило его в шею. Мир вокруг перевернулся, словно кто-то бросил его борцовским приемом через плечо. «Суки…» Несформировавшаяся мысль так и не покинула пределов головного мозга, проваливаясь вместе с сознанием в абсолютную темноту небытия.

– Чтоб я сдох вчера! – прохрипел Вадим пересохшим горлом, пытаясь облизать губы шершавым как наждак языком. – Убиться веником, накрыться тазиком! Что это вчера на хрен было? – Не открывая глаз, он осторожно провел руками вокруг себя, ощупывая поверхность под собой. По всем тактильным ощущениям лежал он на чем-то очень напоминающем кровать. «От же суки, – мысленно выругался он, кривясь от распирающей злости. – Накачали паленкой в баре, а мне теперь в этой больничке из задницы стопудово дуршлаг иголками от шприцов сотворят! Сука бармен! Как там его? Мать его, Сереженька! Очень скоро к тебе прибежит очень пушистый сибирский зверек, Сережа. Песцово тебе будет, Сережа! Ну ничего, поваляюсь здесь недельку, а потом выйду и натяну тебе уши на сухую задницу».

От какой-то определенности в планах на будущее Вадиму даже немного полегчало, и он, скривившись в подобии улыбки, рискнул приоткрыть один глаз.

Когда муть перед глазом немного рассеялась, он без удивления увидел над собой серую с металлическим отливом гладь потолка. «Ну точно, больничка», – чуть ли не с облегчением констатировал он для себя и уже без опасения за свое зрение открыл второй глаз. Изображение прибавило резкости и объема, но не прибавило информации. Мысленно поблагодарив медиков, которые, видимо, предусмотрительно оставили закрытыми шторы в палате, отчего свет не резал глаза, Вадим очень аккуратно повернул голову направо. Голова отозвалась тупой болью, но не критично, терпимо.

Первое, что бросалось в глаза, – огромный монитор моноблока, водруженный на жутко убогий стол серого же цвета, больше смахивающий на школьную парту-переростка. «У дизайнера явно был перебор с казарменным восприятием окружающего», – хмыкнул про себя Вадим, к которому понемногу стала возвращаться его былая уверенность в собственных силах и безграничных возможностях своего отца. Он уже собирался предпринять героическую попытку подняться на ноги и более досконально осмотреть свою палату, когда с приглушенным звуком «БАМ!!!» засветился до этого угольно-черный экран монитора. «Все интереснее и интереснее…» – успел подумать он, когда на экране появилась до непотребства довольная собой физия молодого идиота, чем-то неуловимо напоминающая молодого Робби Уильямса.

– Ну что, очнулся? – Рожа заговорщицки подмигнула ему из недр моноблока. – Вставай, одевайся, нас ждут великие дела! – Идиот с экрана широко разулыбался.

– Заройся в мох и плюйся клюквой! – как мог членораздельно проскрипел ему в ответ Вадим. – Ты кто такой – татуй с припаянной башкой?

– А тебе не похрен? – Физия и не думала прекращать лыбиться. – Тебе вообще не интересно, где ты? Что с тобой будет? Ты же, по сути, сейчас весь в моих виртуальных ручонках? Сечешь поляну?

– Твои в лесу грибы и шишки! – Вадим бы сплюнул от злости, но банально было нечем.

– Это как знаешь… – Явно недоделанный в Сколково русифицированный Робби Уильямс пропустил мимо ушей словесный выпад Вадима, зато тут же водрузил на них, на уши, очки а-ля Григорий Лепс, что, несомненно, добавило идиотизма как ему самому, так и всей ситуации в целом. – Тогда почитаем, что мне тут настрогали про тебя. – И какое-то время он перелистывал не видимые Вадиму страницы, беззвучно шевеля губами.

– И что пишут? – не выдержав тишины, решил уточнить Вадим.

– Ну если кратко, – лицо с экрана приобрело до изжоги в коленях ехидный вид, – пишут, что ты, Вадим, цитирую: «По жизни мажор, по факту чмо неприкаянное».

– Ты охренел? – Вадима будто выбросило с кровати неведомой силой, и через мгновенье он оказался своим лицом к лицу с экрана. Заставь его проделать такой трюк под угрозой неминуемой кастрации, и то не факт, что получилось бы. – Ты на кого кефиром дышишь, рожа поросячья? – выдохнул он прямо в монитор. – Тебе кто эти писульки подсунул?