Андрей Иванов - Было… Не было… Рассказы о юности…

– Ну, пожалуйста! – канючил я, – мне очень надо!

– Ну нет у меня «Арии», нет! – тип посмотрел на меня и внезапно сжалился, – Вон видишь мужик прогуливается на той стороне улицы, пойди спроси, у него вроде что-то было.

– Спасибо! – я, размахивая рукой, в которой были зажаты деньги, кинулся через дорогу, рискуя быть сбитым проезжающими автомобилями.

– Дайте! Мне! «Арию»! – задыхаясь крикнул я высокому бородатому дядьке с большой спортивной сумкой на плече, – Вот деньги!

– Тише, чего орешь? – испуганно зашипел дядька и принялся озираться по сторонам, – Чего тебе надо?

– У вас есть «Ария»?

– Есть

– Я беру! Давайте! Двадцать пять рублей?

– Да нет, дружище, двадцать пять у Виталика было, а у меня тридцать! И то последняя осталась. Следующая партия уже по тридцать пять будет. Берешь?

– Как тридцать? – я чуть не заплакал, ведь за этот пласт мне приходилось отдать почти все деньги которые у меня были.

– Вот так, дружище, вот так! Будешь брать?

– Буду…

Я добавил еще пятерку и отдал мятые деньги бородатому дядьке.

Тот сунул их в карман, усмехнулся и протянул мне пластинку, завернутую в газету.

– Держи!

Я хотел рассмотреть конверт такой дорогой во всех отношениях пластинки, поэтому принялся разворачивать газету.

– Прекрати и спрячь сейчас же! – шикнул бородатый, – Тут ментов, переодетых полно! Хочешь, чтобы тебя арестовали?

– За что?

– Потом узнаешь! Спрячь!

Я снова завернул пластинку в газету и сунул сверток в пакет. Друзья поджидали меня у дверей магазина.

Пришло время выдвигаться к месту сбора.

По дороге Санек заглянул в неприметный подвальчик, в котором расположилась приличная студия звукозаписи, и накупил там кассет с записями последних альбомов западных групп.

– У нас в городе такое через год только появится! – радовался он, – А тут! Вот повезло! Да еще и «Арию» отхватил! Недорого!

Я на оставшиеся деньги купил пластинку Саши Барыкина «Букет» и две пачки сигарет «Ленинград» в подарок папе.

Когда мы стояли у Московского вокзала и курили, к нам подошла женщина средних лет, одетая в джинсовую курточку на меху. Она попросила прикурить. Ее лицо показалось мне очень знакомым.

– Где-то я ее видел, – сказал я, когда женщина ушла.

– Ты чего! – воскликнул Димка, – Это же Тамара Максимова!

– Какая Тамара Максимова? – не понял я.

– Какая? Да та, что «Музыкальный ринг» ведет! – Димка хлопнул меня по лбу, – Вот ты, слепондя! Не удивлюсь, если ты и Цоя прозевал!

Я достал из газеты пластинку.

– Ух ты! – Димка выхватил драгоценный пласт из моих рук, – Я же говорил, что в Питере в магазинах все есть!

– Ага, в магазинах, – я осторожно вытащил пластинку из не очень чистых пальцев друга, – я за нее тридцатку отвалил. Родители узнают – убьют!

– Ни фига себе! – присвистнул Димка, – Я бы никогда такие деньги бы за винил не заплатил! Я кассет набрал, правда советских, но ничего, и они сойдут пока.

Через час мы погрузились в плацкартный вагон поезда «Ленинград – Ростов» и под мерный стук колес принялись рассматривать свои покупки.

Я вертел в руках конверт, читая все, что там было написано, и рассматривая фотографии музыкантов.

Выяснилось, что я до сих пор, не знал их имен. В газете писали, что гитариста зовут Владимир, а на пластинке было написано Валерий Холстинин, то же самое с барабанщиком: я считал, что его зовут Максим, но на пластинке утверждали, что это Михаил Удалов. (Справедливости ради надо отметить, что настоящие имена музыкантов Владимир и Максим. При оформлении конверта были написаны неправильные имена)

Вот так, если бы не пластинка, я бы так и продолжал заблуждаться в этом вопросе.

Правда, оказалось, что здесь записано на одну песню меньше: я не досчитался «Дай руку мне». Это немного огорчило меня, но еще больше огорчил Димка пришедший из соседнего купе.

– Дела! – возбужденно сказал он, – Гоша у цыганки рубашку купил модную, двадцать рябчиков отвалил, сейчас достал ее, хотел примерить, а в пакете наволочка лежит и дырки для рук прорезаны. Прикинь!

Я молча вздохнул и покачал головой.

– Да, – вдруг ухмыльнулся мой друг, – не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, но видишь какие дела…

– Что еще?

– Да ничего, просто я читал, что на черном рынке часто пластинки подделывают.

– Как это?

– А так, берут пластинку Кобзона за полтора рубля, переклеивают бумажки с фирменного пласта, и все. Впаривают лоху, типа тебя, за бешенные деньги. Но ты не волнуйся, может тебе повезло, настоящий пласт продали. Ладно, пойду к девчатам в карты играть. Ты идешь?