Валерий Рубин - Поймать и загрызть бабушку. Театр миниатюр

И мы радовались как дети, пока не приходило время прощаться со Скадовском. И это – вторая (не) приятность. Поскольку дорога к дому всегда хороша, где бы ты ни был и куда бы не занесла тебя судьба. Ничего принципиально нового из того, что уже было и что видел, в обратной дороге домой нет. Правда, поправились, набрали в весе два чемодана, первый стал весить килограммов под 30 (специально взвешивали, врать не станем), второму – далеко за тридцать. Конечно, сумки, авоськи, как же без них. Глава семейства – вьючное животное – подозревает, что только для этого его и взяли с собой в отпуск.

Немного грустно. Раннее утро. Лёгкий туман. Зябко. Автобус подан. Пересадка на теплоход в Голой Пристани.

Херсон. Картинка посадки на местный трамвай. Два джентльмена неприметной наружности услужливо подсаживают в вагон размякших под гостеприимным южным солнышком и забывших о бдительности сограждан, по ходу дела проверяя содержимое их карманов, портмоне и сумочек.

Ювелирная работа, браво! Херсон, как и Ростов, – город хлебный. Простите нас, но нам – на троллейбус. Поезд отправляется как по часам. Найти нужную платформу не так просто, но иного выхода нет. Чемоданы уютно пришвартованы под сиденьями и на верхней полке. Паровозный гудок. Всё. Тронулись…

Прощай, Херсон, прощай, Скадовск. Прощай, Чёрное море, подарившее нам чудесный, незабываемый отдых. Прощай, край, напоминающий Рай!.. Мы ещё обязательно встретимся. Жди нас на будущий год, если профком соблаговолит осчастливить нас путёвками.

Жила-была одна маленькая девочка. Не одна, конечно, – так просто говорится, – а с семьёй: мама-папа, бабушка-дедушка, собачка Тузик, кошка Мурка, кролик Вася, рыбки в аквариуме… Дело, впрочем, не в этом, а в том, что девочка была необыкновенной. Она коллекционировала свои «ой…». То есть, записывала в тетрадку, как и полагается воспитанной девочке, каждый «ой». И столько там «ой» накопилось…

Наверное, хватило бы для Книги рекордов Гиннесса, но она ничего о Гиннессе (о книге и пиве тоже) не знала, потому что была маленькой, как мы уже говорили.

«Когда всё началось?» – спросите вы. А сразу, как только она появилась на свет. «Ой…» – сказала она, едва открыв глазки. То ли удивилась, то ли испугалась. Уже потом, когда девочка чуточку повзрослела и научилась читать и писать, она поняла, что ойкает от испуга.

«Ой!» – вскрикнула она, впервые увидев в книжке крокодила… «Ой!» – вскрикнула она опять, когда в темноте налетела на дверь и поставила себе шишку на лбу.

Но вот однажды вечером приключилась сильная гроза… Молнии полыхали каждую секунду и раскалывали небо на тысячу мелких частей. Гром гремел так оглушительно, что невозможно было смотреть телевизор и слышать, что там говорят герои фильма. Девочка, конечно же, пугалась при каждой молнии и каждом раскате грома, но всё аккуратно заносила в тетрадку: «Ой… ой… ой…», ещё один «ой…». Так что утром она все «ой» аккуратно пересчитала, и их набралось таким образом тысяча миллионов. Вот как много! И всего за одну только ночь.

Ей, наверное, повезло. Ну, как везёт, когда находишь монетку на тротуаре, – если, конечно, живёшь в городе, – которую никто кроме тебя не заметил: все проходят мимо, а тебе привалила удача. Мы же предупреждали, что девочка та была необыкновенной. Надо ли говорить, что её звали Ой. По-настоящему. Так и записали в документе при рождении: имя – «Ой», фамилия… такая-то, обыкновенная фамилия, в общем. Да и не важно, какая.

Когда девочка совсем подросла в высоту и пошла в первый класс, учительница, увидев, как её зовут, сказала: «Ой…». Но она, конечно же, не могла соревноваться с Ой, у которой в тетрадке была записана тысяча миллионов «ой», сказанных ею от испуга.

А у учительницы – один только «ой» от удивления.

В школе у Ой появилось много подружек, но теперь она пугалась гораздо меньше, чем раньше, и это её пугало, потому что сказать «ой» никак не получалось. Мама почувствовала, что с девочкой что-то не так, и сказала, что её надо отвести к доктору. Но дети, как вы знаете, не очень любят докторов. Доктор говорит: «Скажите „А-а-а-а“», – а потом засовывает палочку, как от эскимо, вам в рот. А это, согласитесь, неприятно, когда вас дёргают за язык и заглядывают, что у вас спрятано за щекой. Ведь правда?

Доктор ещё ставит подмышку градусник, выписывает горькие лекарства, когда болеешь, но всё равно доктора не за что любить. Так считают многие дети, включая меня.

Мама тоже когда-то была маленькой девочкой и очень даже понимала свою дочь. Вот как уговорить её пойти к доктору? Думала она всю ночь, думала и, наконец, придумала. Наутро она сказала: