Таня Коженика - Безлимитный интернет для Бабы Яги

Полноприводный внедорожник. Лошадей больше, чем во всех окрестных деревнях вместе взятых. Высокая посадка, вместительней деревенской бани… Но вот не синенький. И мужичок этот… Это в придачу что ли?

Вещал мужичок много и нервно. Сжимал потные кулачки и краснел лысинкой. Суть сводилась к тому, что за ним кто-то гонится и обязательно надо его укрыть, спрятать. Да не простыми способами, а поволшебнее и понадежней… иначе гвоздец.

– Кому надо? – поинтересовалась она.

– Ну… Мне надо, что б вы срочно…

– Мне какой резон? – поковыряла она узловатым пальцем в ухе.

– Я… вам… вот только машина и… машину отдам. – Машина… ну пусть будет… а синенькой нет?

У мужичка глазки стали маленькими, и он визгливо начал сыпать терминами, означающими, что это машина для крутых мужиков и бабских цветов у нее быть не может.

– Ну и катись на ней, откуда приехал, – внезапно обиделась она. Крутой мужик сразу сник.

– Нельзя, откуда приехал – заказали меня. Убьют. Гонятся по пятам. Не спрячешь меня колдовскими методами – мне край. – И как ты себе это представляешь? В таракана тебя превратить?

– Можешь, значит? Машину забирай, только преврати.

«Прятаться приехал он. Ага. На скромной машинке. Незаметной такой. Чтоб никто не нашел. Превращу в таракана… Положу в бардачок. Не. Таракан – как-то не круто…».

Лысоватый рябой поросенок неспешно жрал овсянку с отрубями. За закрытыми воротами радовал глаз синий Фиат Добло. На которой и был привезен двухмесячный запас овсянки и всяких нужностей. И необходимость выбраться в город теперь должна была возникнуть только в ноябре. По уже замерзшей дороге.

– В общем, неплохо все получилось, – решила она.

Осень. Все летит. Листья, время, деньги, птицы. Но если птиц-то видят все, то деньги почему-то нет. А ведь вот же они, стайкой порхают. Выбирают, к кому в кошелек пристроится. Не каждый по нынешним временам приютит!

Хотелось бы вот у той симпатичной девочки гнездо свить. Но нет, не примет. Вернее, вроде бы готова…

– Денег, – говорит, – хочу!

Но ей в детстве мама сказала, что деньги только тяжёлым трудом добываются. И так это прочно в мозгу засело, что пока не напашется, как последний грузчик, деньги к себе не подпустит. Долго ждать… Летим дальше.

Вот тоже тётенька симпатичная, с ребенком. Мы же ей нужны, мы тут желанны. Только что это у нее в голове за мысли крутятся?

– Не могу себе позволить. Ребенок у меня. Платье не могу, маникюр не могу, театр не могу.

Не может она себе позволить. Что-то не то с тётенькой. Странная она… Летим дальше.

Вон, смотри, какой мужик сидит! Серьезный. Давай к нему! Ой, стоп. Он, слышишь, что думает?

– Только у плохих людей деньги водятся.

Валим отсюда. Чтоб не огорчать хорошего человека.

Куда ж нам ткнуться-то? Может, вы нас примите? Мы хорошие. У вас же нет каких-нибудь поводов денег не иметь?

При прочих равных условиях человек с приятной внешностью скорее вызовет у нас доверие, чем покрытый прыщами или с гнилыми зубами. И скажите, что это не так.

А с другой стороны, разве человек с дряблым тельцем не может быть прав, честен и верен? Но поставь супротив него крепкого, подтянутого героя с уверенным взглядом и белозубой улыбкой, и человечек блекнет, кажется смешным и жуликоватым.

Вот даже двух близнецов если взять, и выбить одному передний зуб. И пусть стоят, улыбаются. С которым заговорим? У кого дорогу спросим? Которому поверим? И не говорите мне, что внешность – не главное…

За внешностью можно прятаться. Внешностью можно раздражать. Внешностью надо пользоваться. И скорее всего прыщавый квазиморда окажется неприятным типом. Потому как чтобы побороть отталкивающие стороны внешности, нужны сила и упорство. У каждого мальчика есть выбор: вырасти крепким парнем или желеобразной медузой. Каждый выбирает по себе.

Она почти не слушала сидящего перед ней мужчину. Высокого, крепко сбитого, с размеренными движениями уверенного в себе человека. С едва уловимым запахом железа и добротной кожи.

Прибывшего с заданием уничтожить ее поросёнка – бодрого пожирателя овсянки. Как бишь того зовут? Хуже нет, когда не знаешь, да ещё и забудешь…

В виде поросёнка, кстати, толстячок был вполне миленьким. И убивать его было бы жалко.

Но вот Исполнитель… располагал к себе гораздо больше. Даже не так. С ним не хотелось спорить, отстаивать, доказывать. А хотелось кивать головой и говорить «да», «как скажешь» и «тебе виднее».